В страхе со Христом

Похоже, я плохая христианка. Я боюсь.

Каждый уважающий себя христианин успел выставить в социальных сетях пост, и не один, удостоверяющий его твердую веру в период пандемии. Ленты забиты 90-м Псалмом Давида и другими отрывками из Библии в поддержку того, что бояться коронавируса – себя не уважать.

А я боюсь.

Первые недели после вспышки коронавируса я хотя думала и переживала о сотнях и тысячах жертвах, но, признаться, не особо волновалась; Китай и Италия на глобусе находятся далеко от Америки.

Но ситуация изменилась быстро. Перелетев океан, вирус распылился по США. Первые жертвы на американском континенте оказались в часе езды от моего дома. В штате Вашингтон объявили чрезвычайное положение.

Я не очень понимала, что это значит для меня лично, но поехала по магазинам, купила немного продуктов, дезинфицирующие средства, жаропонижающие – только не говорите мне, что они не помогают при коронавирусе, я знаю. Ну, и, наконец, ставшую притчей во языцех туалетную бумагу, – целых две упаковки.

Потом объявили о первых зараженных в Такоме; начали закрывать школы. Разговоры об этом, конечно, шли и на работе, и в церкви, но меня близко не касались. А когда объявили о карантине и закрытии всех школ на месяц, тогда я испытала приступ сильнейшей тревоги.

Да, я боюсь.

Не боюсь, что я заболею и умру. Не боюсь даже того, что, если муж останется без работы, нам нечем будет платить за жилье. Нет, все это мелочи. Я боюсь боли. Боюсь, что мои сыновья могут потерять работу и не смогут в полной мере позаботиться о своих семьях. Боюсь, что могут заболеть мои сладкие внуки. Боюсь, чтобы невестки могут подхватить вирус, особенно младшая, которая на шестом месяце беременности.

Я боюсь.

Боюсь, так как не знаю, сколько времени продлится эта давящая неопределенность. Я боюсь, что медицинские работники, находящиеся сейчас на передовой по борьбе с вирусом, останутся без сил. Я боюсь, что не всем заболевшим хватит лекарств. Я боюсь идти на прием к врачам со своими давними и насущными проблемами, потому что им сейчас не до меня. Боюсь, что человеческая глупость перевесит здравый смысл, и вместо того чтобы следовать советам специалистов, христиане поддадутся сплетням и советам бабы Нюси или блогерши Фроси из Задворска.

Да, я боюсь.

Читаю многочисленные посты и высказывания тех, кто называет себя христианами, и вижу, что по сравнению с ними, я не то, что слаба и маловерна, я вообще, та еще христианка, и недостойна плестись даже в конце хвоста гордого шествия уверенных и твердых духом. Вы говорите, что не испытываете страха перед будущим. Вы говорите, что настолько доверяете Богу, что вас ничего не беспокоит. Что ж, похоже, у вас вера сильнее, чем у меня. Но я боюсь, что вы, в разной степени, лицемерите. Потому что если человек не испытывает хоть какой-то страх, то любой врач скажет, что с ним не все в порядке.

Да, скорее всего, вы подумаете, что я плохая христианка, потому что я считаю, что беспрерывное цитирование 90 Псалма не спасет от вируса. И кровь Христа не защищает от заболевания легких, потому что Христос пролил кровь совершенно для другой цели. И вера ваша не настолько сильна, как вы о себе говорите, иначе вы бы никогда не плакали. А раз вы продолжаете испытывать болезни и страдания, значит, с верой вашей что-то не так.

Да, я боюсь.

Вирус касается и глубоко верующих людей. Христос сказал, что, пока мы в мире, мы будем иметь скорбь; у каждого она разной степени тяжести, но никто из живущих не избежит ее. Да, Он обещал вытереть наши слезы, но не на разбитой грехом земле, а там, где уже никогда не будет ни смерти, ни плача, ни болезней.

Я знаю, что должна жить верой, а не тем, что вижу вокруг, хорошее или плохое. Я должна, но не всегда у меня получается. И даже та вера, которая есть, иногда меня подводит, поэтому я плачу: «Господи, помоги моему неверию».

Я знаю, что надежда не в сильных лидерах, не в провозглашении Бога Властелином (Он и есть Властелин), не в лекарствах и не в моем страхе или бесстрашии. Надежда в праведном Боге, в том, что Он оправдывает верящих Иисусу.

Поэтому у меня хватает сил смеяться, рассматривая сатирические картинки или ролики о глупости людей, попадающих под последствия паники. Поэтому я смеюсь над собой, признавая бессмысленность и разрушительную силу страха и молюсь словами из фильма «Ширли-мырли»: «Прости меня, Боже, дуру грешную!» Нет, я не падаю картинно на колени, как героиня Инны Чуриковой, просто знаю, что бояться не должна, но страх то и дело, настигает меня, поэтому и прошу прощения у Господа.

Я боюсь, но я не просто трусиха, которая является еще и христианкой. Я – христианка, которая иногда испытывает чувство страха и паники. Меня на плаву в этом мире держит не моя вера, а Иисус, в Которого я верю. Не я, слабая и боязливая, держусь Его, а Он, сильный и милующий, держит меня.

Мои пальцы на протяжении жизни уже столько раз разжимались от страха, холода, недоверия, самоуверенности, что, если бы не Его благодать, я бы давно потерялась в лабиринтах греха и мира. Но поскольку я все еще продолжаю оставаться с Ним, то обещание, что никто и ничто в этом мире, включая страх, не сможет разлучить меня со Христом, остаются для меня ярким путеводным светом в беспросветном мраке.

Я боюсь.

Но я не живу страхом, я живу Христом, Он – жизнь моя.

Наталья Гурмеза газета «Мирт»