Самсон, как новый и неулучшенный Моисей

«История не повторяется, но часто рифмуется». Эти слова, приписываемые Марку Твену, удивительно глубоко передают истину о том, как Библия рассказывает нам свои истории.

Авторы Писания вдохновенно отбирают и излагают исторические события, отслеживая их закономерности и особенности в свете более ранних источников. Они проводят аналогии, повествуя о событиях в схожей последовательности, выявляя неожиданные общности и используя подобные формулировки. Но если послание несёт осуждение, а не похвалу, то в параллелях, проводимых автором, появляются тонкие диссонансы. Привычное созвучие обычного эха сменяется дисгармонией.

Так случилось и в жизни Самсона, являющейся подражанием истории Моисея. Наиболее важный и яркий пример мы видим в главе 15 книги Судей, повествующей о битве Самсона при Лехи, где его бахвальство и жажда напоминают события Исхода. Но вместо нового, лучшего избавителя Самсон предстаёт скорее как искажённое эхо – своего рода анти-Моисей, желающий прославиться вместо того, чтобы вести народ Божий к вере и поклонению Господу.

Когда Самсон рифмуется с Моисеем

Что же говорит нам о том, что эти связи намеренны? – Их последовательность и уникальность. Истории и Моисея и Самсона проходят пять последовательных этапов (Исх. 14–17; Суд. 15:9–19):

1. Великое избавление.
2. Победная песнь.
3. Страдание от жажды.
4. Извлечение воды из скалы.
5. Наименование места.

Уникально ли это? Безусловно. В целом, повторения этой последовательности мы не видим ни в ком из других исторических персонажей Библии, а некоторые её детали являются и вовсе исключительными. Только три спасителя поют победные песни после битвы: Моисей (Исх. 15), Самсон (Суд. 15) и Варак (Суд. 5). И только два избавителя в Ветхом Завете получают воду из скалы – Моисей (Исх. 17:5–7; Чис. 20:6–13) и Самсон (Суд. 15:19).

Когда Самсон звучит в диссонанс

Едва уловимый контраст с Моисеем и событиями Исхода умаляет успех Самсона как избавителя. На берегу Красного моря Моисей призывает объятых страхом израильтян не бояться, а взирать на то, как Господь спасёт их (Исх. 14:13–14). Он ниспровергает сильнейших угнетателей Израиля и выводит весь народ из рабства.

В Лехе же мы видим зеркальную ситуацию. Израильтяне не трепещут перед своими угнетателями, а помогают им (Суд. 15:9–12). Самсон не призывает Израиль довериться Господу и ждать избавления. Вместо этого он сам связан (израильтянами!) и отдан филистимлянам (15:12–13). Когда же Дух Господень сходит на Самсона и его узы спадают, он берёт ослиную челюсть и убивает её тысячу филистимлян (ст. 14–15). Несмотря на ошеломительную победу, её результат куда менее значителен. Израиль остаётся в угнетении и лишь Самсон обретает свободу.

В обеих историях победа воспевается избавителями. И в этих песнях мы слышим их сердечные устремления. На другом берегу Красного моря Моисей и народ израильский воспевают длинную песнь хвалы Господу. Из уст же Самсона в Лехи вырывается двухстрочная, полная самодовольства хвастливая песенка: «челюстью ослиною толпу, две толпы, челюстью ослиною убил я тысячу человек» (ст. 16). Самсон никого не призывает к поклонению Господу и не благодарит Его за дарованную победу.

Неблагодарность вновь выходит на первый план и в следующей сцене, в испытаниях жаждой. Персонажи обеих историй пребывают в страхе за свою жизнь, изнывая от смертельной жажды (Исх. 17:3; Суд. 15:18). Однако в этот раз пару Самсону составляет не Моисей, а народ израильский. Такая смена позволяет библейским авторам обратиться к сложным характерам персонажей. В этом случае Израиль, едва отпраздновав избавление, уже через три дня ропщет на отсутствие воды (Исх. 15:22–25; см. 17:1–7). Не уступая пальму первенства, Самсон жалуется Богу в тот же день (Суд. 15:18). И подобно Израилю он обвиняет, а не просит. Он слабо напоминает Моисея, стоящего между народом и Господом. Речь Самсона – только о себе.

И тем не менее, Господь отвечает Самсону. Бог разверзает землю и изводит ему воду (ст. 19), так же, как Израилю – чрез Моисея (Исх. 17:6). По милости Господней Самсон утоляет жажду, но величия в этом событии, касающемся лишь его, немного. Чтобы отметить произошедшее, Самсон нарекает имя тому месту «Источник взывающего» (Эн-хаккоре), вновь думая о себе, а не о Господе (Суд. 15:19). Параллельная история Исхода тонко подчёркивает неприглядную строну этого поступка. Моисей называет места событий Исхода Массой и Меривой (искушение и укорение — прим. пер.) по причине греховного ропота сынов Израилевых на Бога

-. Самсон же называет то место в честь грешника – самого себя.

С кем же нам рифмоваться?

Сюжет истории при Лехи напоминает нам события Исхода. Самсон явно подражает поступкам Моисея, но не его отношению. Моисей спасает народ израильский; Самсон спасает лишь себя самого. Моисей воспевает хвалу Господу вместе с народом; Самсон напевает себе в одиночку. Моисей ходатайствует за Израиль; Самсон жалуется, как и все израильтяне.

История Самсона рифмуется с историей Моисея, но в ней мы слышим намеренный диссонанс. Он звучит укором Самсону и учит, что истинные избавители служат Господу и призывают других поклоняться Ему, доверять Ему и следовать за Ним. И там, где Самсон терпит неудачу, а Моисей лишь служит тенью будущего, история вновь рифмуется в Иисусе Христе – высшем человеческом и божественном Спасителе. Следуя за Ним, мы судим о своём служении по тому, побуждаем ли мы других обратиться от себя к поклонению Христу. Спасение слишком прекрасно, чтобы служить лишь нашей собственной выгоде.

Джиллиан Л. Росс thegospelcoalition.org, перевод ieshua.org