Материнские и отцовские образы в Писании

Ложь не существует сама по себе. Всякая ложь – искажение истины. И потому она отчасти истинна. Но лишь отчасти. И чем больше в ней истинная часть, тем коварнее ложь. Но зачастую нас подстерегает опасность, справедливо отвергая ложные идеи, впадать в противоположную крайность, выплескивая младенца из ванной вместе с грязной водой.

Ложь третьей волны феминизма, отрицающая Божье отцовство, очевидна. Это касается и требований употребления по отношению к Богу гендерно-нейтральной лексики, и, тем более, приложения к Нему феминитивов или даже замены определения «Отец» на «мать». Однако и противоположная крайность, утверждение, что лишь отцовство отражает Божий характер должным образом, не соответствует библейской истине.

«Когда Бог сотворил человека, создал Он подобие Божье. Он мужчину и женщину сотворил, благословил, и, сотворив их, дал им имя “человек”» (Бытие 5:1,2 РБО). Бог творит человека как совокупность, как единство в разнообразии. Ни мужчина, ни женщина не суть «полу-человеки». Они оба в равной мере носители единого имени, нареченного им Богом: «человек». Каждый из них является ностелем Божьего образа, каждый являет всю полноту человеческого естества. Ведь тот, кто сам неполноценен, кто не в состоянии быть счастливым сам по себе, тот и не в состоянии полноценно ни одарить другого собой, ни осчастливить другого.

Нет ничего более взаимно-подобного в творении, чем мужчина и женщина. С другой стороны, различия между мужчиной и женщиной очевидны. Все мы, люди, – мужчины и женщины. Но, с другой стороны, мы исключительно либо мужчины, либо женщины. Человек обречен быть или мужчиной или женщиной. Он не может быть и тем, и другим одновременно. Будучи личностью во всей полноте, человек всегда имеет перед собой иной, недоступный ему способ бытия. Мужчине не понять, каково это, быть женщиной. Равно и женщине невозможно познать, что значит быть мужчиной. Мы не взаимозаменяемы.

И мужчина, и женщина отображают Бога. Но – особым образом, но каждый по-своему. Так, подлинная отцовская забота – это отображение Божьей заботы о человеке. Наилучшим же отображением Божьей любви является безусловная материнская любовь.

Даже влияние греха в уже падшем мире проявляется в мужчине и женщине по-разному. Например – в отношении к детям. Психологи утверждают, что отцы склонны воспринимать малышей, как свою собственность, матери же – как продолжение собственной личности. Это, в частности, проявляется в виде конфликтов, связанных с вопросами воспитания. Отцы зачастую проявляют излишнюю требовательность, забывая, что перед ними – личность, еще только начинающая процесс формирования. Матери же порой любое замечание, сделанное ребенку, принимают на собственный счет. Равно как и угрозу по отношению к ребенку отцы воспринимают, как посягательство на своё, а матери – как посягательство на себя.

Отсылки к материнству и отцовству допустимы в отношении Бога лишь в той мере, в какой они выражают сопричастность человека к тайне Божьего родительства. Господь – не просто Отец или Мать в человеческом смысле, но Тот, Кто в Себе заключает полноту заботы, любви и участия. Он – Источник всякого материнства и отцовства, в Нем они обретают свой истинный смысл. Именно так Христос говорит о Боге, уподобляя Его курице, собирающей птенцов под крылья (Мф. 23:37). Так же Пророк Исайя изображает Бога, утешающего Своих детей с материнской нежностью (Ис. 66:13). Бог носит нас от утробы, оберегает и проявляет милосердие, сродни тому, как мать вынашивает дитя (Ис. 46:3–4). Даже боль рождения становится образом Божьего труда любви: Бог рождает нас в страдании, как рождает женщина в муках (Ин. 16:21).

Материнские и отцовские образы в Писании открывают глубину Его любви и участия, но не сводят Бога к земным ролям. Напротив, эти образы возвышают земное отцовство и материнство к божественному первообразу.

Сергей Головин facebook.com