Ад должен тревожить христиан: принятие самой эмоционально сложной доктрины

В августе прошлого года, когда наша семья посетила Манхэттен, нам повезло увидеть «Короля Льва» на Бродвее. И в этой городской, утонченной и явно прогрессивной обстановке кульминационный момент спектакля показался мне особенно запоминающимся и пронзительным. Толпа пришла в ярость от уничтожения Шрама.

Среди всех образованных и психологически подкованных зрителей я не заметил ни одного, кто бы выразил беспокойство по поводу чувств злодея. Никто не возразил и не встал в знак протеста, как самопровозглашенный защитник Шрама. Никто не требовал от нас сочувствия к непонятому козлу отпущения.

В глубине души мы все хотим, чтобы злодеи получили по заслугам. Все мы взываем к справедливости. Даже бродвейские зрители ликуют, когда явный монстр терпит поражение и погибает. Без всяких споров мы приговариваем Гитлера к проклятию. Мы знаем, что великое зло требует космического правосудия и справедливости.

И все же нам труднее представить себя или наших любимых друзей и близких в роли нечестивцев, в роли тех, кто по справедливости заслуживает того, что Иисус назвал адом.

Эти непреодолимые доктрины

Вот, я сказал это — «грубый односложный язык», как называет его К. С. Льюис в своем эссе «Обучение в военное время».

«Для христианина истинная трагедия Нерона должна заключаться не в том, что он тратил время попусту, пока город горел, а в том, что он это делал на пороге ада. Вы должны простить меня за столь грубое односложное выражение. Я знаю, что многие более мудрые и лучшие христиане, чем я, в наши дни не любят упоминать о небесах и аде даже за кафедрой» (48).

«Эти дни» Льюиса были почти девяносто лет назад, в начале Второй мировой войны. Возможно, после такой войны теме ада было позволено ненадолго вернуться в вежливые разговоры, но, конечно, сегодня она не более принимается в обществе, чем в 1939 году. Льюис продолжает:

«Я также знаю, что почти все ссылки на эту тему в Новом Завете исходят из одного источника. Но этот источник — Сам Господь. Люди скажут вам, что это Святой Павел, но это не так. Эти подавляющие доктрины являются доминирующими. Они не вытекают из учения Христа или Его Церкви. Если мы не верим в них, то наше присутствие в этой Церкви — большая глупость. Если же верим, то должны когда-нибудь преодолеть свою духовную хандру и упомянуть о них» (48).

Обратите внимание на два пугающих утверждения, которые были высказаны в 1939 году и до сих пор поразительно актуальны. Во-первых, Иисус действительно учил об аде больше, чем кто-либо другой: «Эти подавляющие доктрины являются главными». Например, греческое слово «gehenna», которое мы переводим словом «ад» или «геена», встречается в Новом Завете двенадцать раз, причем одиннадцать из них упоминается Иисусом лично. Слова об аде исходят из уст самого Господа — единственного человека, который также божественен и свят настолько, что может говорить на такую тему, и никто из тех, кто искренне претендует на Его имя, не может усомниться в Нем. Было бы глубочайшей глупостью думать, что можно иметь Иисуса и не иметь вместе с Ним Его ясного и четкого учения об аде.

Во-вторых, пути расходятся в двойном утверждении Льюиса «если»: «Если мы не верим в них [доктрины господства], то наше присутствие в этой церкви — большая глупость. Если же верим, то должны же мы когда-нибудь преодолеть свою духовную хандру и упомянуть о них». Другими словами, Льюис ставит перед нами вопрос, как Илия ставил вопрос перед теми, кто хромал между Ваалом и истинным Богом: будете ли вы верны четкому и ясному учению того, кого называете Господом, или окажетесь лжецом или сумасшедшим?

Ад должен наводить ужас

Сколько бы мы ни бились над теологической «проблемой зла» — а вместе с ней и над «проблемой ада», — на самом деле экзистенциальные проблемы зла и ада беспокоят нас больше всего. Студенты колледжей могут задавать  теоретические вопросы (и даже наслаждаться ими) в безопасной, схоластической обстановке, но эти проблемы меркнут по сравнению с потерей близкого человека из-за рака, убийства или несчастного случая и размышлениями о том, может ли ваш любимый провести вечность отдельно от Иисуса и под наказанием божественной справедливости.

Для некоторых эта экзистенциальная тяжесть становится причиной кризиса веры. И этот кризис может усугубляться предположением, что вы страдаете от этого груза в одиночестве, или что мало кто другой страдает от этого, и что, возможно, вам не стоит испытывать эту тревогу.

Тем, кто испытывает подобный экзистенциальный дискомфорт, может быть полезно узнать, что вы не одиноки и в какой-то степени должны чувствовать себя так. Ад должен заставлять нас испытывать дискомфорт. По эту сторону рая не считается признаком духовного здоровья не испытывать тревоги по поводу ужасов ада — того, что такие люди, как мы, созданные по образу и подобию Божьему для полноты радости, проведут вечность под праведным хмурым взглядом Его всемогущей справедливости.

Как пишет теолог Уэйн Грудем, «доктрина о вечном сознательном наказании… не только чужда образу мышления нашей культуры», но и оскорбляет «на более глубоком уровне… наше инстинктивное и данное Богом чувство любви и желание искупления для каждого человеческого существа, созданного по образу и подобию Божьему». Поэтому, признает он, «эта доктрина эмоционально является одной из самых сложных для утверждения христианами сегодня». И это вполне уместно: «Если наши сердца никогда не трогает глубокая печаль при созерцании этой доктрины, значит, в нашей духовной и эмоциональной чувствительности есть серьезный недостаток» (Систематическое богословие (1152, прим. 16).

Идти туда, куда идет Библия

Всем нам, и особенно тем, кто испытывает наибольший дискомфорт, полезно обратиться к книге Откровения — пойти туда, куда идет Библия. Два текста в поздней части книги могут быть особенно полезны для решения наших (правильных) экзистенциальных проблем с адом.

Первый — Откровение 15:1-4, где Иоанн видит «другое знамение на небе», которое он называет «великим и удивительным»: семь ангелов с семью язвами, и «с ними окончился гнев Божий» (стих 1). Там же Иоанн видит «победивших зверя… держа гусли Божии» (стих 2). И как же эти святые на небесах реагируют на изливающийся гнев Божий? Они поют. Без всяких оговорок они славят Господа не вопреки Его «праведным деяниям» и «справедливым путям», а именно благодаря им. Опираясь на Его совершенную божественную справедливость, они поют: «Велики и чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель!» (стих 3).

Затем в Откровении 19:1-4, после падения Вавилона, когда нечестивые были справедливо уничтожены в один час (18:10, 17, 19), Иоанн слышит ответ «великого множества на небе» (19:1). И снова они не стенают и не молчат. Напротив, они громко хвалятся, четыре раза восклицая: «Аллилуйя!» (стихи 1, 3, 4 и 6). Божий народ провозглашает в поклонении, что Его «суды истинны и справедливы» (стих 2). Он «отомстил [великой блуднице] за кровь рабов Своих» (стих 2). И это не просто сиюминутный акт суда, но вечный:

«Аллилуйя! И дым ее восходил во веки веков» (стих 3).

Песни окончательного правосудия

По поводу этого потрясающего видения будущего, которое нам так трудно постичь в настоящем, богослов Джон Фрейм замечает: «Когда мы соберемся вокруг престола и будем петь хвалу Богу в вечном состоянии, мы не будем выдвигать возражений против Божьей справедливости, но будем безоговорочно восхвалять ее» (Salvation Belongs to the Lord, 299).

Божья справедливость в принципе и силе, осуществляемая против Его врагов — которые также являются врагами Его народа — вызывает хвалу небес. Именно об этом взывали святые еще в Откровении 6:10: о том, что Бог «будет судить и отомстит за кровь нашу живущим на земле». И вот призыв к святым от тех, кто издалека наблюдал за разрушением Вавилона:

«Веселись о сем, небо и святые Апостолы и пророки; ибо совершил Бог суд ваш над ним» (Откровение 18:20).

В адском пламени Бог оправдывает не только Себя, но и Свой народ. Когда наступит окончательный суд над мучениками и всеми небесными поклонниками, искупленный народ Агнца будет петь, что Его дела справедливости «велики и удивительны» (Откровение 15:1, 3). А для нас сегодня, с нашими неудобствами, мы видим, что эти пророческие проблески (по крайней мере, в значительной степени) находятся в будущем и еще не достигли своей полноты в нашей жизни в настоящем.

Разрешение придет

Песни Откровения предлагают бальзам для наших экзистенциальных проблем сейчас, даже если это почти парадоксально. У нас еще нет полного избавления от этой эмоциональной дилеммы, но в конце Писания мы имеем пророческое обещание: однажды Бог приведет историю к кульминации таким образом, чтобы дать нам такое облегчение. Пока что у нас нет полного решения, но у нас есть обещание, что, поскольку Бог есть Бог, мы обретем такой мир, когда Его правосудие придет в полной мере и навсегда.

Пока что мысль об аде должна вызывать у нас неприятные ощущения. Но в один прекрасный день все маски будут сброшены. Мы увидим все зло таким, какое оно есть, а нечестивцев — врагами Бога и Его народа. И вместе со святыми на небесах мы будем ликовать и трепетать в хвале и невыразимой радости, и даже пребывание наших земных самых любимых людей в аду не испортят славы небес.

Сейчас мы видим как сквозь тусклое стекло гадательно, но потом мы увидим Агнца лицом к лицу и прославимся в исполнении Его совершенной справедливости и силы, даже когда будем удивляться Его милости к нам. Тогда мы увидим, что и Божья доброта, и Его суровость выходят далеко за рамки нашего прежнего понимания. И правосудие ада, в конечном счете, станет компонентом нашей вечной радости, а не помехой ей. Мы убедимся, что Судья всей земли поступил правильно (Бытие 18:25). Он отрет всякую слезу — и не будет уже «ни скорби, ни плача, ни боли» (Откровение 21:4).

Дэвид Мэтис Desiring God, перевод Оксана Бёрнс ieshua.org