Он лежал в яслях, не покидая небес. Предрождественское богословие

Второе лицо Троицы, как и первое и третье, вездесуще. Куда бы вы ни пошли, Он там. Более того, Библия говорит, что Он поддерживает все: «держа все словом силы Своей» (Евр.  1:3), и «Он есть прежде всего, и все Им стоит» (Кол.  1:17).

Чудо, которое мы празднуем каждый год на Рождество (воплощение, в результате которого Сын Божий стал человеком), поднимает вопрос относительно этого богословия. Был ли Он вездесущ, скажем, в 10 году н.э., когда ходил по Назарету мальчиком? Или, например, когда Он был младенцем, кормящимся у груди Марии среди животных в яслях — можем ли мы действительно представить, что в то же самое время Он наполнял всю вселенную, управляя каждым кварком и звездой?

Согласно так называемому «экстра кальвинистум», ответ, как ни удивительно, положительный. Бог становится человеком, не переставая быть Богом, и поэтому воплотившийся Сын Божий не был ограничен своей человеческой плотью, но продолжал наполнять и поддерживать вселенную даже во время своего воплощения.

Как такое может быть? Можно было бы посвятить целые библиотеки исследованию этой доктрины, но давайте просто зададим три основных вопроса о ней, в надежде заново откалибровать наши сердца и умы к потрясающему событию, которое мы празднуем в это время года.

Что это значит?

Extra calvinisticum — это латинская фраза: calvinisticum означает «кальвинистский», а extra — «вне» или «за пределами». Она возникла в результате споров 16 и 17 веков между лютеранскими и реформатскими богословами о том, как Христос присутствует во время Вечери Господней. Лютеране возражали против реформатского учения о том, что воплотившийся Сын Божий сохраняет существование «за пределами» своей плоти. В «Институтах христианской религии» Джон Кальвин писал:

Сын Божий сошел с небес таким образом, что, не покидая небес, изволил родиться во чреве девы, пройти по земле и висеть на кресте; однако Он постоянно наполняет мир, как и от начала!

Но основная идея, заложенная в этой доктрине, возникла не у Кальвина. Она древнее. Еще в четвертом веке Афанасий писал:

Слово не было ограждено Своим телом, и Его присутствие в теле не мешало Ему присутствовать и в других местах. Когда Он двигался в своем теле, Он не переставал также управлять вселенной Своим разумом и могуществом… В одно и то же время — вот в чем чудо — как Человек Он жил человеческой жизнью, как Слово Он поддерживал жизнь вселенной, а как Сын Он был в постоянном единстве с Отцом.

Обратите внимание, что Афанасий подчеркивает не просто существование Сына Божьего за пределами плоти Его человеческого тела, но Его роль как поддерживающего и управляющего вселенной. В проповедях и комментариях Кальвина подчеркивается не просто пространственный характер внепространственного, но и его значение в управлении Христом миром и посредничестве над ангелами. Важна не вездесущность как таковая, а то, что Сын Божий остается полностью Богом — со всеми вытекающими отсюда последствиями — даже во время воплощения.

Какой в этом смысл?

Кальвинистская концепция (extra Calvinisticum), мягко говоря, сложна для понимания. Когда я впервые услышал это понятие, в голове возникли две проблемы.

Во-первых, не является ли это иррациональным? Как не нарушить закон непротиворечия, говоря, что Христос одновременно конечен и бесконечен, одновременно локализован и вездесущ? Во-вторых, как это согласуется с ортодоксальной, халкидонской христологией? Не приводит ли утверждение о том, что Христос одновременно конечен и бесконечен, к старой несторианской ошибке разделения человеческой и божественной природы Христа?

Есть метафора, которая помогла мне понять (по крайней мере, чуть-чуть). Предположим, что Дж. Р.  Р.  Толкиен вписал себя во «Властелина колец» как персонажа истории, гуляющего вместе с Гэндальфом, Фродо и другими. Конечно, он не перестал бы существовать в Оксфорде в результате этого факта (на самом деле, все его существование в Средиземье зависело бы от того, продолжал ли он писать в Оксфорде). Не ясно также, что в такой ситуации обязательно нарушится единство его личности или законы логики. В конце концов, Средиземье и Оксфорд — это не просто разные места в одном мире, как Чикаго и Нью-Йорк, но разные «царства» или «миры».

Конечно, это всего лишь метафора. Существуют различия между Творцом, входящим в творение, и автором, вписывающим себя в историю. Однако отношения между Богом и созданным им миром гораздо больше похожи на отношения между Оксфордом и Средиземьем, чем на отношения между Чикаго и Нью-Йорком. Представить себе Толкиена, прогуливающегося по Ширу и при этом сидящего за своим оксфордским столом, — это один из способов, возможно, продвинуться в понимании того, как Сын Божий может быть одновременно бесконечным в своей божественной природе и конечным в своей человеческой природе, оставаясь при этом одним человеком.

Почему это важно?

Я бы лично не стал настаивать на том, что христианские традиции или отдельные люди, отрицающие «экстра кальвинистикум», обязательно и полностью нарушают ортодоксальную христологию. Тем не менее, несколько важных халкидонских проблем лежат в основе «экстра кальвинистум». Он защищает божественную природу Христа как полностью божественную и непреложную (неизменную), предотвращая при этом искушение » обожествить» человеческую природу Христа, как, например, у тех, кто утверждает вездесущность плоти Христа, чтобы объяснить его телесное присутствие на Вечере Господней. Как резюмирует Кевин ДеЯнг:

Доктрина «экстра» важна тем, что она защищает трансцендентность божественной природы Христа (т.е.  ее невозможно вместить) и подлинность человеческой природы (т.е. она не обладает атрибутами, предназначенными для божественности).

Сохраняя раздельность божественной и человеческой природы Христа, экстра кальвинистикум помогает нам представить воплощение как дополнение, а не как отнятие. То есть, Сын Божий не уменьшается до крошечного эмбриона в утробе Марии, оставляя за собой свое божественное величие. Напротив, Он приходит к нам, оставаясь при этом самим собой. В одном исследовании значение этого события описывается следующим образом: «Воплощение не было отречением вечного Сына от Его вселенской империи, но утверждением этой империи над мятежным творением».

Помимо всего этого, в более широком смысле, экстра кальвинистикум может помочь нам заново удивиться чуду того, что мы празднуем каждое Рождество.

Только подумайте! Тот, Кто лежит в яслях, является одновременно:

• плотно спеленат, но наполняет небеса;
• прижимается к Матери, но держит каждый атом на месте;
• плачет в поисках утешения, но поддерживает звезды;
• спит среди ослов, а ангелы его обожают.

Это, конечно, придает новый смысл словам, которые мы поем: В плоти сокровенной Бога узри, славься, воплощенный Бог.

Гавин Ортлунд The Gospel Coalition, перевод hristiane.ru