13 июня 1525 года Мартин Лютер, бывший монах, зачинатель Реформации, навсегда изменивший мир, женился на бывшей монахине Катарине фон Бора. И хотя ему было 42, а ей – 26, они прожили вместе долгую и счастливую жизнь. Позже Лютер писал, что не променял бы Катарину на Францию или Венецию. «Мein Herr Käthe» (уважаемый господин Кете), как называл ее Мартин, навела порядок, сделала дом Лютера образцовым и способным давать приют страждущим. «Я счастливый человек, — писал Лютер друзьям. — Катарина, лучшая и любимейшая из жен, подарила мне сынишку, маленького Ганса Лютера». Всего у Катарины и Мартина было шесть детей — три сына и три дочери.
Катарина родилась в дворянской, но обедневшей семье. В возрасте 9 лет ушла из жизни ее мать, а отец вскоре женился снова. Но не видел места в новом браке для старых детей, поэтому девочку решили отправить в монастырь, где она и жила все это время, пока в начале 1520-х годов, непонятно каким образом сюда стали проникать трактаты Лютера. Затем начали поговаривать о том, что иные монахи и монахини покидают свои обители и становятся последователями этого человека, учившего, что спасение есть дар Бога, а не результат исполнения религиозных обрядов.
И вот Кати и одиннадцать других монахинь тайно отправили Лютеру в Виттенберг письмо, в котором писали, что хотят оставить монашество.
Они просили его о помощи. Осуществить их желание было очень трудно, поскольку монастырь находился на территории, подвластной герцогу Георгу, заклятому врагу Лютера. Георг однажды уже жестоко покарал человека, который помог нескольким монахиням бежать из монастыря. Но Лютер разработал простой и надежный план. В городе Торгау, располагавшемся неподалеку, жил уважаемый гражданин, член городского совета, бывший сборщик податей по имени Леонард Копп
. У него был заключен контракт на поставку копченой сельди в монастырь Нимбшен, в котором и находились двенадцать несчастных монахинь. Сельдь поставлялась в бочках. Каким образом Коппу удалось все осуществить, в точности неизвестно. Однако когда он въезжал в монастырь, он вез в своей крытой брезентом повозке двенадцать бочек с сельдью, а когда выезжал оттуда, то, вроде бы, вывозил обратно под тем же брезентом двенадцать пустых бочек. Но бочки пустыми не были.
Через два дня девять монахинь (три других отправились к родителям) стояли у порога Мартина Лютера, и теперь ему предстояло каким-то образом устроить их работать или же выдать замуж. Найти им работу было сложно. Монахини не разбирались в домашнем хозяйстве. Один историк писал: «Все, что они умели — это молиться и петь». Найти им мужей было не легче. В Германии девушки выходили замуж в пятнадцать-шестнадцать лет, а большинство из этих девяти монахинь были значительно старше. Тем не менее, Мартин Лютер чувствовал, что просто обязан помочь им. «Мне так жаль эту отчаявшуюся маленькую стайку», — писал он другу.
Кто-то выразил такое мнение, что Лютер мог бы частично решить эту проблему, сам женившись на одной из этих монахинь. Мартин ответил, что об этом не может быть и речи. И не потому, что он был бесполым существом из камня или выступал против брака. Просто за это его могли бы вскоре убить как еретика. Хотя к этому времени он уже не считал себя связанным обетом безбрачия. «Мне не чужды желания, испытываемые мужчиной, я не каменный, — честно признавался он. — Но я сознаю, что в любой день могу быть сожжен на костре как еретик».
Постепенно Лютеру удалось найти мужей нескольким монахиням, но одна из них была главной его проблемой. Это была Кати фон Бора, нашедшая временную поденную работу в доме Лукаса Кранаха, соседа Лютера. У Кранаха было большое хозяйство, и он нуждался во множестве помощников.
Не то чтобы никто не проявлял интереса к этой женщине. Ее живой характер привлек внимание молодого человека из знатной нюрембергской семьи, и они полюбили друг друга. Но когда юноша сообщил родителям о том, что собирается жениться на беглой монахине, они наотрез отказались благословить этот брак. Кати очень тяжело переживала происшедшее. Ее сердце было разбито. Но сваха Лютер не оставлял попыток устроить ее жизнь. Твердо решив найти Кати мужа, он вскоре подобрал другую подходящую кандидатуру. Но, к сожалению, этот человек совершенно не понравился Кати, хотя Лютер и полагал, что в ее положении вряд ли стоило быть уж очень привередливой.
Кати написала Лютеру, что она вовсе не против замужества, но за предложенного им человека ни за что не пойдет. Чтобы подчеркнуть, насколько она стремится вступить в брак, Кати даже решила назвать пару кандидатов себе в мужья, хотя всем, кто был знаком с обстоятельствами этого дела, было совершенно очевидно, что она все еще любила того юношу из Нюремберга. В качестве возможного своего будущего супруга она назвала Амсдорфа, бывшего, как и Лютер, профессором в Виттенберге. Вторым же кандидатом Кати назвала самого Мартина. И Амсдорфу, и Лютеру было тогда за сорок.
Это письмо Кати попало к Лютеру в очень благоприятный момент. По Европе уже ходили слухи, что в его доме живут девять монахинь. Враги Лютера уже потирали руки, думая, что Мартин погряз в мерзости. Шуточки по поводу гарема Лютера стали обычным делом. На самом же деле на его попечении оставалась одна только Кати, но разговоры на эту тему становились все многочисленнее и несноснее. Монахиня была одна, а слухов — вдевятеро больше. В апреле 1525 года, вскоре после получения письма, Мартин поехал навестить своих пожилых родителей. Его отец, который всегда был против того, чтобы Мартин стал монахом, был рад тому, что сын ушел из монастыря. Теперь, чтобы окончательно порвать с прошлым, тому оставалось сделать только одно — жениться, вырастить детей и оставить им свое имя.
В течение многих лет Лютер говорил, что брак — это божественное установление. Считать, что безбрачие более возвышенно, — значит противоречить Библии, утверждал он. И вот настало время ему самому осуществить на практике то, о чем он говорил. Для сорокалетнего монаха, это был непростой шаг. Он не советовался ни с кем, кроме своих родителей. Даже его близкие друзья ничего не знали о его внутренней борьбе. Это было время, когда многие друзья оставили его. Общенациональная известность Лютера поблекла, его духовное влияние слабело. Он понимал, что настало время начинать все сначала.
Что могло быть лучше брака?
Мартин полагал, что свадьба «доставила бы удовольствие отцу, взбесила бы папу, заставила бы ангелов смеяться, а чертей рыдать и скрепила бы печатью его свидетельство».
Он также надеялся и на то, что это заставит сплетников умолкнуть. А ведь Кати фактически сделала ему предложение! Чем-то вроде ответа на него стал разговор с нею Лютера, когда он сказал, что его могут сжечь как еретика и что если она выйдет за него замуж, то же самое может ожидать и ее. Но Кати не страшилась гибели.
Ухаживания романтическими назвать было никак нельзя. «Я не влюблен до безумия, но я нежен с нею», — говорил Лютер.
10 июня 1525 года Лютер писал: «Дары Божьи нужно брать не раздумывая». Приняв решение, он даром времени не терял.
Свадьба состоялась 13 июня. Свидетелями были Лукас Кранах и его жена. Поспешность, с которой все происходило, породила еще больше слухов, и даже такие близкие друзья, как Филипп Меланхтон, заподозрили, что дело было нечисто. Но сам Лютер говорил: «Если бы я не женился быстро и втайне, открывшись лишь немногим, все бы приложили усилия к тому, чтобы сбить меня с толку; ибо все мои друзья говорили бы: «Да не на этой женись, вон на той». Многие из них полагали, что Лютеру следовало вступить в брак с более утонченной женщиной, чем Кати.
Один биограф называет Кати «сообразительной саксонкой, которая за словом в карман не лезла». Интересная пара для Лютера — спорщика, который воспламенялся за считанные секунды. Ее нельзя было назвать красавицей, с «ее удлиненной головой, высоким лбом, длинным носом и мощным подбородком». Она привлекала людей своим умом и силой своего характера.
Лютер и сам, пожалуй, подумывал, не ущипнуть ли себя, чтобы убедиться в том, что все это не сон. «Я сам едва в это верю, — шутил он, — но свидетели утверждают, что это случилось». А когда он приглашал на свадьбу Леонарда Коппа, торговца сельдью, то написал ему: «Богу нравится творить чудеса и дурачить этот мир. Вам нужно приехать на эту свадьбу».
Очень скоро Лютер-муж обнаружил, что ему приходится считаться с потребностями, пожеланиями и привычками своей жены. И даже иногда шутливо называл ее не Кати, а Kette (нем. цепь).
«В первый год семейной жизни ко многому надобно привыкнуть. Просыпаешься утром и видишь на подушке пару косичек, которых там раньше не было».
Лютер всегда был очень расточительным хозяином: «Я не могу себе позволить прослыть скрягой». Его пожертвования были настолько щедры, что банкир и по совместительству друг Мартина Лукас Кранах нередко отказывался оплачивать его огромные чеки.
Вести хозяйство такого человека было непростой задачей. Катарине приходилось не только постоянно спасать невеликие семейные сбережения, но и заниматься садом и огородом, ухаживать за животными и птицей, и даже самой забивать скот. Она разводила рыбу в пруду и варила пиво, которым, кстати, наряду с массажем и припарками лечила супруга от его многочисленных болезней.
Прожив в браке год, Лютер говорил своим друзьям: «Моя Кати так любезна и так старается угодить мне, что я не променял бы свою нищету на все богатства Креза».
Затем начали появляться дети. Когда родилась первая дочь, счастливый отец написал ее будущей крестной матери: «Любезная госпожа! Нас с моей женой Кати Господь одарил маленькой язычницей. Выражаем надежду, что вы не откажетесь быть ее духовной матерью и поможете малышке стать христианкой».
Всего в семье монаха и монахини родилось шестеро своих детей и еще четверых осиротевших детей родственников они вырастили и воспитали, как собственных.
Как и у любых супругов, у Лютеров происходили семейные ссоры. После одной из них Мартин написал: «Боже мой, — эта семейная жизнь — одни лишь неприятности! Адам испортил нашу природу. Подумайте только, сколько ссор довелось пережить им с Евой за девятьсот лет семейной жизни! Ева, наверное, вечно попрекала Адама: «Ты ведь яблоко-то съел». — А тот отвечал: «А дала его мне — ты».
о Катарине (англ.)
В своих поздних работах, написанных после женитьбы, Мартин Лютер уже не рассматривает брак, как простое спасение от плотского грехопадения, но как серьезную школу характера, тяжелый путь формирования личности.
При всем своем практическом подходе к семье Лютер не исключал из нее и любовь. Во-первых, говорил он, любой истинный христианин обязан любить свою жену. Ведь он обязан любить всякого ближнего, а ближе жены у человека все равно никого нет. Поэтому они с женой должны быть самыми дорогими друг другу людьми.
Все свои письма к Катарине Мартин Лютер заканчивал словами: «Любящий тебя и преданный тебе» (нем. Dir lieb und treu).
В 1546 году, в возрасте шестидесяти двух лет, Мартин умер. Кати умерла несколькими годами позже 20 декабря 1552. Ее последними словами были: «Я проникну ко Христу, словно иголка, которую втыкают в пальто». Мартин Лютер, конечно, был главной фигурой протестантской Реформации. А вот Мартин и Кати вместе — разрушили господствовавшие тогда представления о браке.
Мартин любил повторять: «Пусть жена сделает так, чтобы муж радовался, приходя домой. А муж пусть сделает так, чтобы она грустила, видя как он уходит».
Успех любого брака зависит от двоих людей, которые не боятся изменяться со временем. Такими были Мартин и Кати.
INVICTORY теперь на Youtube, Instagram и Telegram!
Хотите получать самые интересные материалы прямо на свои любимые платформы? Мы готовим для вас обзоры новых фильмов, интересные подкасты, срочные новости и полезные советы от служителей на популярных платформах. Многие материалы выходят только на них, не попадая даже на сайт! Подписывайтесь и получайте самую интересную информацию первыми!
