Какой ты отец

Ответственность за духовное воспитание детей Писание в первую возлагает не на мать, а на отца. Быть благочестивым отцом – не факультативная опция, а предназначение супруга, его священный долг перед Господом. Вся семейная жизнь – священнодействие. Но именно отцу надлежит нести служение первосвященника собственной семьи. В реальности же встречаются пять типов отцов:

1) Самый первый из них – «отец-самец». Его понимание своей роли: сделал дело – гуляй смело. Не имея ни малейшего представления о своем священном долге, он не понимает значения произошедшего чуда – на свет появился новый носитель Божьего образа! Просто не видит своей ответственности за сохранение и развитие этого чуда. Многим довелось иметь именно такого отца, и им можно лишь посочувствовать.

2) Второй тип – «отец-невежда». Он хочет быть хорошим отцом, но понятия не имеет как.

Был у нас когда-то небольшой пес-дворняга по кличке Марсик. Его любимым занятием было выскакивать на улицу и гоняться за проезжающими мимо камазами. Причем, я в этом абсолютно уверен, у Марсика не было ни малейшего представления о том, что он будет делать с камазом, если догонит.

Так вот, я мечтал иметь сына. И Господь благословил меня тем,.. что не исполнил мою мечту. Сам я остался без отца, когда мне было всего семь. Бога мы с матерью тогда еще не знали. Не имея водительства ни от Отца Небесного, ни от отца земного, я и представить не могу, что бы я делал с сыном, как тот Марсик – что делать с камазом. Но благословения Господни на этом не закончились. Он дал мне заботливую жену и двух дочек, каждая из которых «лучше семи сыновей» (Руфь 4:15).

3) Третий тип отца – «гастролер». Тот, кто внедряется в жизнь ребенка лишь время от времени. В теории отцы из этой категории понимают свою ответственность, но уж очень увлечены работой, хобби, выпивкой, служением и т.п. Они помнят, что у них есть дети, с которыми необходимо проводить время. Они и сами были бы рады тому, «но, отходя, заботами, богатством и наслаждениями житейскими подавляются». Лишь когда чувство вины достигает критического значения, «гастролер» возвращается к детям, пытаясь оправдаться, откупиться, как-то восполнить недоданное.

Мне доводилось долгое время проводить в экспедициях. Всякий раз, возвращаясь, я стремился привезти дочурке какой-либо подарок – игрушку или обновку, – вроде как, желая «компенсировать» свое длительное отсутствие. Сам того не разумея, я таким образом пытался «купить» радость ребенка при папином возвращении. С каждым разом я старался привезти что-то более крутое, чем перед этим. Времена же были тяжелые, найти что-то было проблемой. В итоге я настолько задрал планку своих идей о навороченности ожидаемого подарка, что и придумать-то что-то новое был уже не в силах.

И тут работа забросила меня в такую глушь, где в принципе отыскать что-либо было нечего. Все, что я смог – купить на обратном пути киндер-сюрприз (шоколадное яйцо с непредсказуемой безделицей внутри) у привокзального офени («челнока», как гордые советские люди пренебрежительно называли коммивояжеров, кормивших в те годы страну). Вне себя от смущения, я переступил порог дома, и тут же был постыжен в своих опасениях, видя, насколько счастлив был ребенок. Папа вернулся! Папа все это время помнил обо мне! Подарок, на который я так полагался, оказался совсем не важен.

Порой приходится слышать о таком явлении, как ДВР, «дети верующих родителей». У Бога внуков не бывает. ДВР же – это те, кто растут в благочестивых семьях, посещают Воскресную школу, знают множество библейских историй и даже помнят наизусть некоторые стихи из Писания. Но, едва вырвавшись из-под родительской опеки, перестают посещать церковь. И, к сожалению, немалый процент ДВР подрастает именно в семьях церковных служителей! Их отцы настолько озабочены служением другим, что на своих детей времени не хватает.

Писание предупреждает: «Кто не заботится о родных, и прежде всего о домашних, тот отрекся от веры и стал хуже неверующего» (1 Тимофею 5:8 РБО). Неверующие поступают так по неведению, с них и спросу немного. Тот же, кто знает, как следует поступать, но не делает этого, отрекся от веры. Отношения с ребенком не должны приноситься в жертву работе или служению. Повзрослев, дети не скажут: «Жалею, что ты недостаточно много работал, что имел недостаточно высокий статус, что получал недостаточно премий и наград, что не покупал мне больше игрушек». Они скажут: «Жаль, что мы не проводили больше времени вместе».

Все, что нужно ребенку в первую очередь – наше внимание и время. И потому отец-гастролер нередко травмирует психику ребенка. Когда папа возвращается – это всегда праздник. Но, утолив свое чувство вины, отец уходит, и теперь вина начинает мучить ребенка. Почему папа меня больше не любит? Что я сделал не так? Наверное, я недостаточно хорош для него… Каждый новый уход отца причиняет боль.

4) Четвертый тип отца – тренер. Такой отец целенаправленно проводит время с сыном. Учит его рыбачить, разжигать огонь, ставить палатку, завязывать галстук, бриться, чинить кран, водить машину. Учит быть мужчиной.

В городских условиях Советского Союза эта роль была практически забыта. Детей сдавали в ясли, после – в садик, затем – в школу. А там они, глядишь, уже и не дети. Государство заботилось о воспитании ребенка, родители зарабатывали – работали на государство. Даже слово «зарабатывали» не совсем верно отражало реалии. Мы делали вид, что работаем, государство делало вид, что платит. Отцы-тренеры еще сохранялись в сельской местности, в городах же они становились все большей редкостью…

Когда «зеленые человечки» прибирали Крым к рукам, я был шокирован тем, что больше всего предвкушению грядущей аннексии радовались те, чьи дети давно уехали в Европу или Америку. Ведь, казалось бы, они должны были лучше иных понимать, чем грозит возвращение той самой системы, от которой сбежали их дети. На самом же деле все оказалось проще. Эти люди ничего не вложили в своих детей, отдали их на попечение государства. В итоге, и от детей они ничего взамен не ждали, рассчитывая лишь на государственную заботу. Независимость была для них угрозой. Как сказал персонаж фильма «Мандерлей» (Manderlay, 2005): «Когда мы были рабами, в семь часов вечера нас кормили ужином. Теперь мы свободны, но мы же не знаем – когда положено ужинать свободным людям?».

Утраченная в совке роль отцов-тренеров оказалась причиной той разницы в детях, что так поразила меня, когда я стал выезжать за рубеж. Нередко там доводилось встречать малыша, который вел себя и поступал, как маленький мужичок. У нас же не редкость взрослый мужик, ведущий себя и действующий, как большой младенец. Просто у него в детстве не было такого отца, который учил бы его быть мужчиной.

Иметь отца-тренера – уже большое везение. Я о таком мог бы только мечтать! Тем не менее, у этой категории отцов есть два существенных недостатка.

Во-первых, отец-тренер учит «как», но почти не объясняет «зачем» и «почему». Он передает сыну навыки того, как быть мужчиной, но не формирует мировоззрение.

Во-вторых, как правило он дает ребенку не столько то, к чему тот предназначен, сколько то, чего недополучил в детстве он сам. Мечтал он, к примеру, о боксерских перчатках – значит, обязательно купит сыну боксерские перчатки. А если мечтал о скрипке – купит скрипку. По большому ведь счету и девочки зачастую обречены на выпускном быть в том платье, о котором для выпускного мечтала их мама.

5) Писание призывает нас быть отцами иного типа. Отцами-пастырями. Такой отец – исполненный Духом служитель, желающий осуществления Божьей воли относительно этого конкретного ребенка. Его задача – не сделать сына таким, каким он хочет видеть его, а помочь ребенку стать таким, каким хочет его видеть Бог.

Сергей Головин facebook.com