Поиск истины. Фрагмент из книги «История христианства» Хусто Гонслеса

Задолго до разногласий четвертого и пятого веков церковь уже некоторое время имела дело с ересью. Рано появились учителя, которые говорили, что у них есть особый доступ к “истинным учениям” Иисуса. Так же рано Церкви пришлось придумать методы для различения истины и отвержения заблуждения.

Тайное знание

Из всех различных интерпретаций христианства ни одна не была столь опасной и не была так близка к победе, как гностицизм. Это было обширное и аморфное движение, существовавшее как внутри церкви, так и за её пределами.

Название “гностицизм” происходит от греческого слова «гнозис», что означает «знание». Согласно гностикам, они обладали особым, мистическим знанием, предназначенным для тех, кто обладает истинным пониманием. Это знание было тайным ключом к спасению.

Спасение было главной заботой гностиков. Они пришли к выводу, что вся материя — зло или, в лучшем случае, нереальна. Человеческое существо на самом деле является вечным духом, который каким-то образом был заключен в тело. Поскольку тело — это тюрьма для духа, и поскольку оно вводит нас в заблуждение относительно нашей истинной природы, это зло. Поэтому конечной целью гностиков было вырваться из тела и этого материального мира, в котором мы находимся в изгнании. Мир — это не наш истинный дом, а скорее препятствие на пути к спасению духа.

Как же тогда объяснить происхождение мира и тела? Гностицизм утверждал, что изначально вся реальность была духовной. У верховного существа не было намерения создавать материальный мир, а только духовный. Таким образом, было создано множество духовных существ. Гностические учителя не пришли к согласию относительно их точного числа, поскольку некоторые системы предполагают 365 таких духовных существ или “эонов”. В любом случае, одна из этих эпох, далекая от высшего существа, впала в заблуждение и таким образом создала материальный мир. Согласно одной системе, например, Мудрость, одна из эонов, пожелала произвести что-то сама, и результатом “аборта” стал мир. Вот чем является мир в гностицизме: абортом духа, а не божественным творением.

Но поскольку этот мир был создан духовным существом, в нём всё ещё есть “искры” или “частички” духа. Именно они были заключены в человеческих телах и должны быть освобождены через гнозис.

Чтобы достичь этого освобождения, духовный посланник должен прийти в этот мир, чтобы пробудить нас от нашего “сна”. Наши души “спят” внутри наших тел, движимые импульсами и страстями тела, и кто-то должен прийти извне, чтобы напомнить нам, кто мы есть на самом деле, и чтобы призвать нас бороться против нашего тюремного заключения. Этот посланник приносит гнозис, тайное знание и вдохновение, необходимые для спасения.

Над нами находятся небесные сферы, каждая из которых управляется злой силой, цель которой — препятствовать нашему продвижению в духовное царство. Чтобы достичь духовной “полноты”, мы должны прорваться через каждую из этих сфер. Единственный способ сделать это — обладать тайным знанием, которое открывает путь — во многом как духовный пароль. Небесный посланник был послан именно для того, чтобы дать нам то знание, без которого нет спасения.

В христианском гностицизме этим посланником является Христос. Христос пришел на землю, чтобы напомнить нам о нашем небесном происхождении и дать нам тайное знание, без которого мы не сможем вернуться в духовные обители.

Поскольку Христос — небесный посланник, а тело и материя — зло, большинство христианских гностиков отвергли идею о том, что у Христа было тело, подобное нашему. Некоторые говорили, что Его тело было видимостью, своего рода призраком, который чудесным образом казался реальным телом. Многие проводили различие между небесным “Христом” и земным “Иисусом”. В некоторых случаях это сочеталось с представлением о том, что у Иисуса действительно было тело, но это было из “духовной материи”, отличной от нашей. Большинство отрицало рождение Иисуса, что поставило бы Его под власть материального мира.

Все эти понятия представляют собой различные степени того, что остальная церковь называла докетизмом — название, происходящее от греческого слова, означающего “казаться”, поскольку все эти доктрины так или иначе подразумевали, что тело Иисуса казалось полностью человеческим, но таковым не было.

Между тем, как же следует прожить эту жизнь? На этот вопрос гностики дали два расходящихся ответа. Большинство заявляло, что, поскольку тело является тюрьмой духа, человек должен контролировать тело и его страсти и таким образом ослаблять его власть над духом. Но были и такие, кто считал, что, поскольку дух по своей природе добр и не может быть уничтожен, мы должны предоставить тело самому себе и позволить ему следовать указаниям своих собственных страстей. Таким образом, в то время как некоторые гностики были крайними аскетами, другие были распутниками.

Гностицизм был серьёзной угрозой христианству на протяжении всего второго века.

Анти-Иегова

Маркион, чей отец был епископом Синопы в Понте, знал христианство с раннего возраста. Но он испытывал глубокую неприязнь как к иудаизму, так и к материальному миру. Около 144 года н. э. он отправился в Рим, где собрал последователей.

Поскольку Маркион был убеждён, что мир зол, он пришел к выводу, что его создатель должен быть либо злым, либо невежественным. Но вместо того, чтобы полагать длинный ряд духовных существ, как это делали гностики, Маркион предложил гораздо более простое решение. По его словам, Бог и Отец Иисуса — это не то же самое, что Иегова, Бог Ветхого Завета. Именно Иегова сотворил этот мир. Цель Отца состояла в том, чтобы существовал только духовный мир. Но Иегова, либо по невежеству, либо по злому умыслу, создал этот мир и поместил в него человечество.

Это означает, что еврейские Писания действительно вдохновлены богом, хотя это Иегова, а не Верховный Отец. Иегова — это самовольный бог, который выбирает определенный народ превыше всех остальных. А ещё он мстителен, постоянно ведет счёт тем, кто его не слушается, и наказывает их.

Против Иеговы и намного выше него находится Отец христиан. Этот Бог не мстительный, а любящий. Этот Бог ничего не требует от нас, а скорее даёт всё бесплатно, включая спасение. Этот Бог стремится не к тому, чтобы Ему повиновались, а к тому, чтобы Его любили. Именно из сострадания к нам, созданиям Иеговы, Верховный Бог послал Своего Сына спасти нас, который просто появился как взрослый мужчина во время правления Тиберия. Естественно, в конце не будет никакого суда, поскольку Верховный Бог абсолютно любящий и просто простит нас.

Всё это побудило Маркиона отложить еврейские Писания в сторону. Если Ветхий Завет был словом низшего бога, его не следует читать в церквях и использовать в качестве основы христианского наставления. Чтобы восполнить этот пробел, Маркион составил список книг, которые он считал истинными христианскими Писаниями. Это были послания Павла — одного из немногих, по словам Маркиона, кто действительно понял послание Иисуса, — и Евангелие от Луки. Что касается многочисленных цитат из Ветхого Завета у Луки и Павла, Маркион объяснил их как интерполяции — дело рук иудействующих, стремящихся ниспровергнуть первоначальное послание.

В течение ряда лет эта конкурирующая церковь добивалась определенного успеха, и даже после того, как она потерпела явное поражение, она сохранялась в течение столетий.

Вернёмся к Библии

Список Маркиона был первой попыткой составить “Новый Завет”. Когда ранние христиане говорили о “Писании”, они имели в виду еврейские Писания, обычно в греческой версии, известной как Септуагинта. Также было принято читать в церкви отрывки из одного или нескольких Евангелий, а также из Посланий — особенно Павла. Поскольку утвержденного списка не существовало, в разных церквях читались разные Евангелия, и то же самое относилось и к другим книгам.

Но вызов Маркиона требовал ответа, и поэтому церковь в целом начала составлять список священных христианских писаний. Это не было сделано формальным образом, через совет или специальное заседание. Консенсус складывался постепенно.

Никто, кроме гностиков и маркионитов, не сомневался в том, что еврейское Писание является частью христианского канона. Это было важно, как доказательство того, что Бог готовил путь для прихода христианства, и даже как способ понимания природы Бога, который был явлен в Иисусе Христе. Христианская вера была исполнением надежды Израиля, а не внезапным явлением с небес. Что касается того, что сейчас называется Новым Заветом, то Евангелия были первыми, получившими всеобщее признание. Важно отметить, что те ранние христиане решили включить в свой канон более одного Евангелия. Они сделали это как прямой ответ на вызов Маркиона и гностицизма.

Многие гностические учителя утверждали, что небесный посланник доверил свои тайные знания определённому ученику, который один был истинным толкователем послания. Таким образом, у различных гностических групп была книга, которая утверждала, что представляет истинное учение Иисуса. Таковым было, например, Евангелие от святого Фомы.

В ответ церковь в целом стремилась показать, что её доктрины основаны не на предполагаемом свидетельстве одного апостола или Евангелия, а на консенсусе всей апостольской традиции. Сам факт, что различные Евангелия расходились в деталях, но сходились в основных вопросах, о которых шла речь, делал их согласие более убедительным аргументом.

К концу второго века было установлено ядро канона: четыре Евангелия, Деяния Апостолов и послания Павла. Относительно более коротких книг нынешнего канона консенсуса не было до гораздо более поздней даты. Именно во второй половине четвертого века был достигнут полный консенсус относительно того, какие именно книги следует включить в Новый Завет.

Символ веры

Другим элементом реакции церкви на ереси было то, что мы сейчас называем Апостольским символом веры. Его основной текст был составлен, вероятно, в Риме, примерно в 150 году. Тогда это называлось “символом веры”.

Слово «символ» означало средство распознавания, такое как жетон, который генерал давал посланнику, чтобы получатель мог распознать истинного посланника. Точно так же “символ”, составленный в Риме, был средством, с помощью которого христиане могли отличать истинно верующих от тех, кто следовал различным ересям, особенно гностицизму и маркионизму.

Одним из основных применений этого символа было крещение, где он был представлен кандидату в виде серии из трех вопросов:

Верите ли вы в Бога Отца Всемогущего?

Верите ли вы во Христа Иисуса, Сына Божьего, который родился от Святого Духа и Марии девы, который был распят при Понтии Пилате, и умер, и воскрес на третий день, живой из среды мёртвых, и вознесся на небеса, и сел справа от Отец, и придёт судить живых и мертвых?

Верите ли вы в Святого Духа, святую церковь и воскресение плоти?

Более пристальное изучение ясно показывает, что это раннее вероучение направлено против Маркиона и гностиков. Во-первых, греческое слово пантократор, обычно переводимое как “всемогущий”, буквально означает “всеправящий”. Здесь имеется в виду, что нет ничего, и уж точно не материальный мир, что выходит за рамки Божьего правления. Различие между духовной реальностью, которая служит Богу, и материальной реальностью, которая этого не делает, отвергается. Этот мир, его материя и физические тела являются частью “всего”, над которым царит Бог.

Самый обширный параграф символа веры — это тот, который касается Сына. Это потому, что именно в своей Христологии Маркион и гностики наиболее сильно отличались от церкви. Во-первых, нам говорят, что Иисус Христос — “Сын Божий”. В других древних версиях говорится “Сын того же самого” или “Его Сын”. Иисус — Сын Бога, который правит этим миром и всей реальностью. Рождение “Марии девы” здесь не для того, чтобы подчеркнуть непорочное зачатие — хотя совершенно очевидно, что это подтверждается, — а скорее для подтверждения самого факта, что Иисус родился, а не просто появился на земле, как утверждали Маркион и другие. Ссылка на Понтия Пилата сделана не для того, чтобы возложить вину на римского правителя, а скорее для того, чтобы датировать событие, настаивая на том факте, что это было историческое событие, поддающееся датировке. И докетизм далее отрицается, заявляя, что Иисус “был распят … умер и воскрес”. Наконец, утверждается, что тот же самый Иисус вернется “судить”, представление, которое Маркион никогда бы не принял.

“Святая церковь” утверждается потому, что христиане начали подчеркивать авторитет церкви. И “воскресение плоти” — это окончательный отказ от любого представления о том, что плоть является злом или не имеет никакого значения.

Больше никаких секретов

В борьбе с ересью дебаты, наконец, дошли до вопроса об авторитете церкви. Все согласились с тем, что истинным посланием было то, которому учил Иисус. Гностики утверждали, что у них был какой-то тайный доступ к этому первоначальному посланию через череду тайных учителей. Маркион утверждал, что у него был доступ к этому посланию через писания Павла и Луки, которые, однако, должны были быть очищены от того, что не соответствовало взглядам Маркиона относительно Ветхого Завета. Церковь в целом утверждала, что обладает оригинальным Евангелием и истинными учениями Иисуса. Таким образом, то, что обсуждалось, было в некотором смысле авторитетом церкви против притязаний еретиков.

В этот момент понятие апостольской преемственности стало очень важным. Утверждалось просто, что, если бы у Иисуса было какое-то тайное знание, которое Он мог бы передать Своим ученикам — чего на самом деле у Него не было, — Он доверил бы это учение тем же апостолам, которым он доверил церковь. Если бы эти апостолы получили какое-либо подобное учение, они, в свою очередь, передали бы его тем, кто должен был следовать за ними в руководстве церковью. Следовательно, если бы и существовало какое-либо такое тайное учение, его следовало бы найти среди прямых учеников апостолов и преемников этих учеников, епископов.

Но истина в том, что те, кто может сейчас — то есть во втором веке — претендовать на прямое апостольское преемство, единодушно отрицают существование любого такого тайного учения. В заключение, утверждение гностиков о том, что существует тайная традиция и что им была доверена она, является ложным.

Чтобы усилить этот аргумент, необходимо было показать, что епископы того времени действительно были преемниками апостолов. Это было нетрудно, поскольку у нескольких самых древних церквей были списки епископов, связывающие их с апостольским прошлым. Такие списки были в Риме, Антиохии, Эфесе и других городах.

Будь то через настоящих епископов или через других лидеров (некоторые ранние церкви возглавлялись советами “старейшин”), ортодоксальная церковь второго века могла показать свою связь с апостолами так, как не смогли Маркион и гностики.

“Католическая” церковь

Слово “католический” означает “вселенский», но оно также означает «согласно целому”. Чтобы отделиться от различных еретических групп и сект, древняя церковь стала называть себя “католической”. Это название подчеркивало как её универсальность, так и инклюзивность свидетельства, на котором она стояло. Это была церковь “в целом”, то есть согласно общему свидетельству всех апостолов. Только церковь “католическая”, церковь “согласно целому”, могла претендовать на полное апостольское свидетельство.

По иронии судьбы, в ходе эволюции, которая заняла столетия, споры об истинном значении католицизма сосредоточились на личности и авторитете одного апостола — Петра.

Сокращенный отрывок из “Истории христианства” Хусто Л. Гоназлеса (Harper & Row, 1984)

Хусто Гонслес-младший christianitytoday.com, перевод сайт «Излияние.Ru»