Кросскультурный брак: Все зависит от нас самих и того, насколько мы готовы друг друга не менять, а принимать

Инна с ярко украинской непереводимой фамилией Пидгайна в 2014 году прилетела из Украины (Николаев) миссионером в Кению служить детям в составе команды. Спустя несколько лет она открыла свою миссию — “Zamu”. 

Более трех лет работает с подростками и молодежью в эпицентре современных “Содома и Гоморры”, в крупном туристическом городе Момбаса, показывая преимущество жизни с Богом и влияя на судьбы молодых людей. А с 2022 года служит вместе с мужем, коренным кенийцем, по имени Кáрмен. 

О том, как живется в кросскультурном браке, о своей истории любви, культурных различиях украинцев и кенийцев, о традиционной кенийской семье и воспитании детей, об обряде “дауари” и многоженстве в Кении…А еще о том, что такое чапати и матумбо и как в Кении знакомятся с родителями — рассказала в интервью Инна Пидгайна.  

Как вы оказались в Кении?

В Кению я попала в 2014 году. Прилетела из Украины к команде украинских миссионеров. Верила, что Господь меня позвал именно туда. Им нужен был кто-то, кто бы занимался детским служением и детьми в школе. А детское служение — это моя стихия.

Как познакомились с будущим мужем? 

В 2019 году я приехала в Момбасу (крупный город в Кении — ред.) начинать служение, это было спустя пять лет с момента моего приезда в Кению. В моих собственных планах был список белых людей, европейцев, с которыми, я собиралась служить, вместе с местной молодежью. Но когда началась “корона” (COVID-19), все европейцы разъехались по домам. А я, одна из белых, осталась в Момбасе.

За неделю до этого меня пригласили в одну из наших партнерских церквей в этом городе, сняться в видео для церкви. Там я впервые встретилась с Карменом, он отвечал за видеослужение.

Мы тогда отсняли видео, на английском я не могла выговорить правильно слова, сбивалась, помню, смеялись. А потом я заговорила с ними на суахили. Ну и, конечно, это вызвало интерес. Я поделилась своей историей и чем занимаюсь. Ребята предложили помощь в одном из проектов миссии — служить в школе и тюрьме. Я обрадовалась, потому что как раз тогда вообще никого не было, кто бы мог помогать.

Перед закрытием границ в связи к пандемией у меня было пару дней подумать, чтобы вернуться в Украину. В то время тут пугали, что в коронавирус больше всего пострадают крупные города, а Момбаса — особенно, так как это туристический город и порт, живущий за счет внешних связей. Все местные очень боялись голода, того, что начнется грабеж и если придут грабить, то сначала к белым.

Я молилась, сомневалась, думала, может быть, лучше нашу молодежь отправить по домам, пока город будет закрыт. Но мои ребята сказали, что от меня никуда не уедут и будут служить до конца. Я приняла решение остаться.

Закупили еды перед закрытием магазинов. В городе была очень напряженная ситуация: полиция вылавливала людей, которые не носили маски. Тогда Кармен и предложил свою помощь.

Какие-то ощущения были у вас, когда вы впервые увидели своего будущего мужа?

Если по-честному говорить, то, когда мы снимали то первое видео, у меня какое-то странное сложилось чувство… Нет, не любви, но чувство дома — когда я рядом с ним, мне не страшно. Это чувство меня очень испугало.

Почему? Потому что я не доверяла местным. Я приехала в чужой город, понимая, что я белая. Тут на меня смотрят как на белую, а это значит, что всегда захотят что-то забрать и обмануть.

Кармен не встречал раньше миссионеров, которые приехали в Кению просто потому, что Господь им сказал приехать. И спрашивал меня: кто тебя спонсирует? Я отвечала: Господь Бог. Кто твоя команда? Иисус Христос и Святой Дух. Для него такой подход был новым.

Кармен меня расспрашивал, как я себя чувствую в Момбасе. Спросил, что самое сложное для меня? Доверять здешним людям, ответила, — я не знаю, зачем ты здесь, я не знаю, зачем ты сюда пришел, я пойму это через год-два. Но пока я тебе не верю. Я не знаю, какие у тебя мотивы.

Он позже мне рассказывал, что это было очень ужасно слушать потому, что он на выходных оставлял свое служение, семью и ездил с нами в тюрьму помогать. А я ему заявляла, что не верю ему и, мол, кто я вообще такой?

Однажды я его спросила, верит ли он, что уже последнее время перед пришествием Христа? Потому что на самом деле ситуация в нашем городе была очень накаленная.

Он мне сказал такую фразу, это было спустя, наверное, недели три, как мы познакомились: “Я верю, что Иисус скоро придет. Но до этого у меня в планах есть жениться на одной белой…”.

Он пошел в атаку. Я испугалась. Я говорила, что не верю ему…а потом отписалась ему, что так делать нельзя. И сказала, чтобы больше не писал и не звонил. Он ответил: о’кей, но если что, я всегда рядом, звони.

Спустя еще пару недель меня арестовывает полиция: мы с ребятами вышли на улицу без масок. Штраф за отсутствие маски в Кении был 200 $. На тот момент, конечно, это была неподъемная сумма для меня.

Чтобы выйти из полицейского участка, надо было заплатить. Нет денег — иди в тюрьму.

Я тут же звоню Кармену: “спаси, меня арестовали”. Я тогда панически боялась кенийских тюрем, потому что у нас был случай, когда арестовали украинских миссионеров, навешали им статью.

Кармен что-то ему наговорил на суахили, тот посмеялся и нас с девчонками отпустили. Я его спросила, что он сказал полицейскому? Конечно же, он рассказал, что я его девушка. Я на него снова разозлилась и сказала: зачем ты это делаешь? Он ответил: Окей, у тебя был выбор, но сейчас бы ты сидела в тюрьме.

После этого меня еще раз арестовали, и снова я ему позвонила. На этот раз арестовали всю нашу команду, когда мы раздавали помощь нуждающимся. На ребят надели наручники и увели. Конечно, я была в панике, потому что я за них отвечала! Да, им 18 плюс, но, тем не менее! Меня посадили в мою же машину, забрали телефон и начали вымогать деньги. Я каким-то образом выпросила у них телефон, снова позвонила Кармену, он снова мне старался помочь, поднял на уши всех пасторов у себя в церкви…

Вот не получилось у меня вычеркнуть Кармена из своей жизни, и мы продолжили общаться.

Я уже поняла, что не такой уж он и плохой. Пару раз звала его, чтобы он говорил с парнями-подростками, потому что у меня уже не хватало сил. И меня удивляло то, что они сразу его слышали и понимали в отличии их реакции на меня.

После окончания эпидемии церковь Кармена в Момбасе снова открылась. Его пастор пригласил Кармена как сотрудника церкви на встречу. На вопрос, нашел ли он себе девушку, Кармен ответил, что молиться за одну. Это как раз было в тот период, когда совет церкви решал, дадут ли мне визу и свой духовный покров.

Я думала: ну, все, меня сейчас депортируют, потому что я приехала служить, а тут уже какие-то истории со мной. Я это все ужасно не люблю. Я не тот человек, который встречался со всеми подряд, я вообще никогда ни с кем не встречалась до Кармена.

Вы не считали, что он за вами ухаживает? 

Я видела это, но говорила ему, что быть ничего между нами не может. Он уже мне сказал, когда прошло две недели после нашего знакомства, что хотел бы на мне жениться:

“Инна, я хочу на тебе жениться”. Я ему: ты меня не знаешь. Как можно такое заявление делать спустя несколько недель? Он отвечал: “Я взрослый, знаю, чего хочу, и то, что я хочу, я в тебе это все увидел”. Он настолько открыт был, что меня это ошарашило. А как же ухаживания, постепенный подход…?

А, африканцы! Думала я. Но оказывается, это не “африканцы”, а его характер. Он сказал мне, что хотел, чтобы все было у нас изначально чисто и понятно, что он не пришел морочить мне голову, и хочет жениться.

Переломный момент у нас в отношениях с Карменом случился в декабре (познакомились мы в марте), на рождественском концерте для молодежи. Тогда, глядя на Кармена, который уже активно подключился к служению миссии Zamu, я подумала: а что еще нужно?

Мои критерии насчет мужа были простыми: кто-то, с кем бы мы были в одном призвании, чтобы понимал и разделял это призвание. Таким образом, отсеивается 99% людей на планете. Я ему говорила, что если хочешь на мне жениться, тебе придется жениться на всей миссии. Готов ли ты к этому? На что он отвечал, что все уже обдумал и хотел бы присоединиться.

В то Рождество я себе призналась, что на самом деле вот это и есть Божий ответ. Уже то, как он работает с молодежью, как он любит Бога, как жертвует, как люди вокруг о нем очень высоко отзываются, как его уважают, не могло меня оставить равнодушной.

Единственное, честно, у меня был страх: он африканец. Так как у меня было много недоверия к кенийцам, это перенеслось и на него. Я просто тогда представила: если бы этот человек был белым, было бы мне легче? Меня на самом деле испугало то, что он с другой культуры, с той, в которой мы работали и знали очень много негатива, особенно о мужчинах.

В Кении мы в основном сталкиваемся с неблагополучными категориями населения, где мужики только пьют и жен бьют. Такое у меня было представление о кенийских мужчинах. У меня никогда не было опыта общения с местными образованными людьми. Это были мои собственные стереотипы.

А как вы их преодолели?

Наблюдала за ним, видела, как он обо мне заботится, как он общается с молодежью, как может разруливать ситуации, меня успокоить, что важно в нашем случае. Заметила, что рядом с ним становлюсь спокойнее, не паникую, и мне как-то легче.

Я очень много, конечно же, молилась. Мне Бог давал несколько раз слово, потому что у меня было чувство вины, что я же миссионер, приехала Богу служить и никаких историй не хочу.

Кармен сразу мне вывалил все свое прошлое. Он сказал мне, что хотел бы, если я на что-то соглашалась, чтобы знала, кто он, ничего от меня не прятал, и чтобы я не узнавала от кого-то другого его прошлое. Он был слишком честным, наверное. И это тоже в итоге сработало, конечно же, в плюс.

Для меня очень важно было увидеть отношение служителей к нему, так как он находился в основной команде служителей церкви. Кого ни встречу, все говорят: “О, ты что! Это такой надежный, классный человек! Помогал там и там…”.

Оказалось, его друзья пытались узнать и мое прошлое, чтобы понять, не вру ли я. Когда они узнали, что Кармен ко мне имеет какие-то чувства, они связались с моими бывшими коллегами по служению.

А вот момент предложения руки и сердца: как это было?

В феврале у нас состоялся разговор.
Кармен: А мы кто друг другу?
Я: Ты мне никогда даже не предлагал встречаться!
Кармен: А что мы делали до этого?

В феврале он официально мне предложил встречаться. Я согласилась. Хотя уже, наверное, все вокруг знали, что мы скоро поженимся. Все, кроме меня.

Летом 2021 года Кармен уволился из церкви и перешел к нам в миссию. Это было рискованно: а если наши отношения не сработают, а он уже оставил все по сути? А у нас неизвестность полная, потому что в миссии так: сегодня есть финансовая поддержка, а завтра может и не быть. И он об этом знал.

Тогда же летом я собиралась в Украину. Кармен захотел лететь со мной, побывать на моей родине, познакомиться с родителями, культурой.

Мы подали документы в посольство. Три дня до вылета, а виза Кармена не готова. Три дня у меня паника, рыдаю. Я даже не знала, говорить родителям, что Кармен летит или я лечу сама! Мысли уже были такие: а вдруг это Господь меня останавливает от какой-то ужасной ошибки в жизни?

Как выяснилось позже, Кармен собирался мне до вылета сделать предложение, но видя мои истерики, отменил, потому что не хотел, чтобы я в таком состоянии давала ответ.

Как раз тогда, когда мы прилетели в Украину, мои родители впервые за 20 лет решили поехать на прогулку с друзьями в Киев.

Уже в Киеве мы вместе с родителями встретились в гостях у моих друзей. Первое, что сделал папа, закачал в Google Translator. И я поняла, что зря переживала. Они сразу Кармену давай что-то рассказывать, показывать, объяснять.

Как оказалось, родители жили в той же гостиницы, где я Кармену сняла номер. И утром мама уже помогала Кармену с завтраком.

Кармен организовывал предложение в Киеве. Попросил ребят купить цветы, нашел фотографа,  договорился, как они меня выманят. В тот день, когда он должен был сделать предложение, мы пошли в музей, а после я сказала, что очень устала. Свое предложение Кармен вынужден был перенести на следующий день.

Уже в гостинице Кармен обнаружил, что потерял кольцо. С моим другом они купили новое.

Мы оказались на Крещатике, где Кармен сделал мне предложение. А я так и хотела: чтобы это событие произошло дома, на моей родине. И для меня это был еще один знак. Потому что один из моих страхов был: если я выйду замуж за кенийца, меня оторвут от моих людей, от моей культуры, я так и буду теперь только с африканцами жить и там и умру, и там меня закопают (смеется).

Наверное, Бог так все устроил, что он мне предложил руку и сердце прямо у нас дома (на родине — ред.) рядом с моими друзьями и в моей столице.

Как Кармен принял украинскую культуру?

Он быстро влился в новые обстоятельства. Мне еще понравилась то, что, даже если он чего-то не знал, он спрашивал. Он никогда не видел, например, троллейбус, но сказал:  “Научите меня, как им пользоваться!”. У него не было неуверенности в себе. Меня очень успокоило, что он очень быстро вливается в разные обстоятельства и любит узнавать о людях, культуре.

Папа сказал после того, как мы в Николаеве побывали: смотрю на Кармена и не могу понять, кто из нас больше европеец?

Мама начала о нем заботиться и говорила мне, чтобы я за человеком следила, заботилась о нем, не обижала. А я говорю: мам, я же твоя дочь, не он…Но уже было поздно, мама просто стала мамой ему.

Какое в Кении отношение к браку, семье?

Если говорить о традиционной Кении, то отношение к женщине такое: ее должно быть видно, но не слышно. В кенийской культуре не нормально, чтобы муж делал домашнюю работу. Когда муж приходит домой, обязанность жены — принести тазик с водой и помыть ему руки, накормить, помыть посуду. Он — глава, он ходит на работу.

Если говорить еще глубже, в Кении очень плохо дело обстоит с семьями.  Нормально иметь несколько жен. У мусульман многоженство официальное. В ЗАГСе можно выбрать брак цивильный, христианский, мусульманский или традиционный. И вот в графе “мусульманский брак” можно добавить: жена один, жена два, жена три.

Если говорить даже не о мусульманах, все равно это очень распространенная практика, когда у мужчины несколько жен.

“Даувари” или сколько стоит наша дочь 

В Кении очень немногие люди доходят до ЗАГСа. Очень немногие регистрируют в законе свой брак, потому что традиционная добрачная процедура выкупа невесты, “Даувари”, сложная.

Жених с дядями и друзьями должен предварительно прийти в дом к невесте. При этом он обязан принести ее родителям подарки, накрыть стол на все село. После семья невесты над предложением думает месяц. Потом жениха снова зовут, он опять обязан накрыть стол, принести подарки. Тогда ему озвучивают цену невесты: например, 50 коров, 30 верблюдов и 20 козлов.

Дяди или друзья жениха начинают торговаться, сбивать цену. До чего-то договариваются. Не обязательно приносить выкуп коровами, можно в денежном эквиваленте.

Жениху не нужно платить все сразу, а частично, но потом он пожизненно платит за свою жену. После первого взноса начинается подготовка к свадьбе.

Традиция, может быть, не плохая, но какой жених дойдет до конца, когда в Кении ни у кого нет денег? Люди и так страдают. И вместо того, чтобы родители помогали детям налаживать жизнь, они продают своих дочерей. И я думаю, что это одна из причин, почему люди не хотят жениться, а выбирают жить вместе, без обязательств.

Какой была ваша свадьба?

Мы решили, что свадьба — хорошая возможность сделать все так, как мы хотим. С его стороны люди понимали, что не может быть кенийской свадьбы, потому что я белая. Но и украинской свадьбы или традиционной нашей славянской церковной тоже быть не могло. Свадьба на пляже, босиком. Момбаса, 40 градусов жары, поэтому на венчании Кармен побыл еще в штанах, а потом переоделся в шорты. Все получилось вне традиции, вне культур, вне времени.

О традиционной кенийской еде

Чапати. Это круглая лепешка. Для приготовления замешивают муку, воду и немного масла, раскатывают и жарят на сковороде, на древесных углях. Добавляют к ней бобы, которые предварительно готовят с луком, помидорами и специями.

В Момбасе к этому блюду добавляют кокосовое молоко. В других частях Кении кокосов нет, поэтому подливка делается на воде. Но с кокосом считается дорого и не все это могут себе позволить.

А есть ли такая еда, которую вы не приняли?

Есть только одно блюдо в Кении, которое я пока не могу есть. Это любимое блюдо Кармена — матумбо. Подливка из коровьих желудков. Честное слово, я старалась, пробовала, но пока не могу принять.

Вы чувствуете разницу  в быту?  

Именно в быту — нет. Кармен не типичный кенийский мужчина. Он может помыть посуду, убрать, приготовить. Или мы все это делаем вместе. В служении вместе и дома вместе. Мы все делаем вдвоем, и, наверное, для меня это благословение.

Как вы считаете, что лучше, когда муж и жена вместе служат, или нет? Как это влияет на крепость отношений? 

Я бы сказала, что тут очень по-разному. Если честно, у нас ни разу в семье не было конфликтов из-за семейных вопросов. Мы в основном не соглашаемся из-за служения. Сказать, легко ли и служить, и жить вместе? Не думаю, что это легко. Мне кажется, что когда муж и жена или работают, или служат в одном и том же, это все равно очень сильно влияет на отношения в семье. И это может либо укрепить, либо нет.

Наверное, очень важно то, как люди будут договариваться. Для нас это был процесс, я не знаю, закончился ли он? Отделить служение от дома — в нашем случае на 100% это невозможно. Хотя мы старались, правила придумали: после шести служением не заниматься и не говорить о нем. Но кто-то обязательно позвонит в десять вечера — “попал в аварию” — и все наши правила уходят в никуда.

Служение начинала я, а потом пришел Кармен, а он мой муж, значит, — глава в доме. Раньше я решала, а ребята как моя команда соглашались. Теперь мне надо, прежде чем что-то даже предложить команде, обговорить это с Карменом. Это делает процесс принятия решений более долгим. Но, с другой стороны, есть возможность не принимать поспешных решений.

Представить нашу жизнь без служения мы не можем. Было ли у нас иногда желание все бросить и побыть обычными людьми? Да, бывает. Все-таки служение это не просто, это впускать в свою жизнь огромное количество разных людей.

Самому жить в финансовом плане проще: поел, не поел, тебя кто-то накормит.

А сейчас нас уже почти трое. Верить вдвойне нужно. А стоит ли оно того? Конечно, стоит в небесной перспективе.

Как воспитывают детей в Кении? 

Традиционно детей не воспитывают, их рожают, они растут сами по себе. Детей должно быть видно, но не слышно. Например, во многих семьях согласно их культуры сначала едят родители, а если еда остается, кушают дети.

Если ребенок сидит на стульчике и заходит взрослый, он должен немедленно выйти, чтобы не мешать взрослым. Игнор. Да, в Кении не существует такого понятия, как обнять ребенка, внимание уделить. Если ребенок не послушался, его просто лупят палкой, причем независимо от возраста.

К детям не относятся как к личностям. Откуда это все идет? У многих нет отцов. У нас, например, есть девушка, которая родила сына в 18-19 лет. Она убежала из дома из-за своего отца и забеременела. Когда она уже пришла к Богу, рассказывала мне, что часто чувствует себя виноватой, потому что выливала свой гнев на ребенка, била его потому, что у нее нет было работы или еды.

Она не думала до этого, что после рождения ребенка не сможет ходить на дискотеки, что теперь парни не будут к ней цепляться, как раньше. Этот ребенок мешал ей жить.

Очень много тут такого, когда мамы рожают детей внепланово, а потом не знают, что с ними делать. У нас в служении среди молодежи очень много подростков по 15 лет, а их мамам 32-33 года. Есть две семьи, в которых мамы оставили 14-летних девчонок и уехали. Девочки живут сами, им никто не дает еду, никто не платит за школу, выгоняют из дома за неуплату аренды. Они выживают сами.

В Кении есть традиция: во многих племенах мальчику в 13 лет делают обрезание как знак выхода из детского возраста. И это целый праздник.

Но если родители хотят сделать обрезание, когда ребенок только родился, делают это в больнице и все эти процедуры официальные, не обряды.

Готовы ли вы, чтобы ваши дети вступили в кросскультурные браки? 

Думаю, что после нашей истории мы не имеем права сказать детям, что мы не готовы. Задача родителей — воспитать детей так, чтобы потом, кого бы они ни выбрали, родители имели смелость доверять этому решению.

Мне многие раньше говорили, что кросскультурный брак — это сильно тяжело. Но все зависит от нас самих и того, насколько мы готовы друг друга не менять, а принимать.

Мы разговаривали с другими парами, и мы осознали, что конфликты есть абсолютно в любых семьях. Не важно, это кросскультурный брак или вы в соседних дворах родились и выросли. В любом случае каждая семья — это разная культура. Плюс характер и темперамент влияют. Культура — это одно из и не основное различие.

Как вы познакомились с его родителями? 

Наверное, это был один из моих страхов. И не из-за семьи Кармена, а из-за того, что я знала о Кении. А что, если я приду, а мне скажут на коленях кланяться родителям? Это практикуют больше в Уганде, в Кении — в племенах.

А если мне скажут, что к родителям надо приходить только в традиционной одежде и на голове корзину нести. А может, приду к ним, а они устроят испытание: “напеки моему сыну чапати”. А я не то, что не могу, я не хочу этого делать.

Но Кармен всегда говорил, что родители у него очень простые люди. Я не могла понять, или он меня успокаивает, или правда, его родители такие.

Но когда мы пришли, я убедилась, что все так, как Кармен и говорил. Папа очень образованный человек, расспрашивал меня об истории Украины, о советском союзе, уже тогда о путине. В общем, он знал все новости, что меня очень сильно удивило. Папа говорит на английском. Мама не сильно. Но мы с ней мило улыбаемся и общаемся на суахили. У него три брата. Двое из них были там тоже и сказали мне: “Инна, холодильник там”.

Каких-то особых традиций у них нет. Даже насчет свадьбы, например, это я своим родителям говорила, что они упустили свой шанс на верблюда, потому что по правилам Кармен должен был за меня платить выкуп (смеется). Чего ж вы разрешили отделаться цветами и подарками? Его родители нас благословили, помолились.

Вы чувствуете большую разницу в менталитете между вами и мужем? 

Есть разница. Но я не знаю, она у меня с Карменом или у меня с Кенией. Мне кажется, что он стал мостом между мной и Кенией, потому что его менталитет не совсем традиционный.

Чувствую разницу в целом между украинцами и кенийцами. По моим личным наблюдениям, например, украинцы намного ближе по менталитету к кенийцам, чем американцам.

Да? Интересно, а в чем это проявляется? 

Открытость нации, дружелюбие. Украинцы мало улыбаются, но очень добрые люди: накормить, когда кто-то заходит в дом, коллективная помощь, если кто-то попал в беду это украинцы — всегда пожалуйста.

Американцы всегда улыбаются, но нация закрытая. У каждого есть своя территория, надо соблюдать дистанцию между людьми. Даже в магазине в очереди нельзя подходить ближе, чем на метр.

Я вижу, что украинцам в Кении служить и понимать кенийцев легче, чем американцам.

Самое большое различие, наверное, в менталитете украинцев и кенийцев, как я заметила, это свободолюбие. Если украинцам не нравится власть, они ее свергают.

Украинцы никогда не постоят за ценой свободы слова и будут выбарывать свои права.

Кенийцев со школьной скамьи растят так: чтобы выжить, надо заткнуться, не иметь своего мнения и подчиняться.

Почему в школе бьют детей палками? Если ребенок дал ответ не такой, как ожидал учитель, то его бьют. То есть твое мнение должно совпадать с мнением учителя. Твое мнение должно совпадать с мнением власти, твое мнение должно совпадать с мнением полиции.

Полиции нельзя прекословить. Кармен меня этому учил. Когда на дороге останавливала полиция, как я себя вела обычно? Здоровалась и спрашивала, за что остановили. Я пыталась заявить о своих правах. Кармен меня ругал за такой подход, объясняя, что для них у меня нет прав и быть не может. И если я о них захочу заявить, то мне обязательно покажут, что у меня их нет.

Тут нельзя ругаться, нельзя свои права отстаивать. Подход такой: люди не знают свои права, а власть всегда права, с ней нужно дружить.

Хотя я понимаю, что свобода в Кении не всегда применима, я считаю, что наше (украинцев — ред.) понимание правильное. Я не отказываюсь, считаю, что правильно бороться за свою свободу.

Мужа очень часто спрашиваю: почему до сих пор у вас нет в стране революции, если такое происходит?

На что он мне отвечает, что в этом и разница между украинцами и кенийцами. В Кении никто не встанет на революцию, каждый будет искать, что ему выгодно. Украинский народ, выходит, умирает вместе, борется. И он видит эту разницу.

Спасибо за беседу.

Пресс-центр миссии “Христос есть ответ”