Когда молитесь, молитесь так

У вас когда-нибудь бывали затруднения с молитвой? Тогда вы – в хорошей компании. Вспомните учеников Иисуса. Они не просили Наставника научить их ходить по воде или превращать воду в вино, организовывать рекордные уловы или преломлять хлебы так, чтобы одного хватало на тысячу едоков. Единственная просьба, с которой они обратились к Нему, была: «Научи нас молиться».

Ученики Иисуса были евреями. Их с детства приучали к молитве – дома, в школе, в синагоге. Трижды в день, как минимум. И все же: «Однажды Иисус молился, и когда Он закончил, один из учеников попросил Его: – Господи, научи нас молиться» (От Луки 11:1). Что-то в Его молитве было совершенно иным. Он не просто благословлял Царя Вселенной с благодарением и прошениями. Он разговаривал с Отцом. Не с далеким Отцом народа, упоминая его в третьем лице («Он-Отец», по-еврейски – «Ав», как в именах Авраам Авессалом и т.п.), а как со Своим Отцом, в звательном падеже («Ты-Отец», «Авва», «Отче»).

Наставник не оставил просьбу учеников без внимания. Его ответ известен нам, как молитва «Отче наш». Наверное, каждый знает ее наизусть и неоднократно произносил ее сам или декламировал вместе с другими. Она имеет неимоверную объединяющую силу. Тем не менее, это не столько самодостаточный сакральный текст для повторения слово в слово, сколько образец.

В первую очередь, обращает на себя внимание слово «когда». То есть не «если молитесь», но «когда молитесь, молитесь так». Иисус не просто указывал на необходимость молиться постоянно, но и показывал тому живой пример: «Он уходил в пустынные места и молился» (От Луки 5:16). Мы же, зачастую склонны молиться, сталкиваясь с проблемами: «Господи, помоги нам выбраться из проблем, в которые мы влипли, потому что не молились Тебе до этого».

Апостол Павел пишет: «Постоянно молитесь, бодрствуйте во время молитвы и благодарите!» (Колоссянам 4:2). Молитесь постоянно – как спонтанно, по какому-либо поводу, так и запланировано, в определенное время. Крайне необходимо иметь определенное время в течение дня, отведенное сугубо для беседы с Отцом. И самое лучшее время для ежедневной запланированной молитвы – непосредственно перед чтением Писания и/или сразу после этого. Это весьма способствует пониманию Божьего водительства для нас.

Второй момент – «как». Иисус говорит: «Молитесь так», – указывая на три неотъемлемых аспекта: Провозглашение, Поклонение, Прошение. К сожалению, чаще всего у нас из этих трех «П» с молитвой ассоциируется только прошение. Мы, подобно малым детям, клянчим: «Папа, дай! Папа, дай! Папа, дай!». Но молитва – не просьба исполнить нашу волю, а наше подчинение воле Божьей.

Провозглашение – это признание того, Кто есть Бог, Его особого отношения к нам. Именно в этом и принципиально значение фразы «Отче наш». Это – непосредственное обращение ребенка к Отцу. «Всем тем, кто Его принял и кто поверил в Его Имя, Он дал власть стать детьми Божьими», – пишет Иоанн (Иоанна 1:12). А Павел добавляет: «А поскольку вы – сыновья Бога, то Бог поселил в ваши сердца Духа Своего Сына, Духа, Который взывает к Богу: «Авва! Отче!» (Галатам 4:6). Мы обращаемся к Богу, как к родному Отцу, Который никогда не даст нам того, что вредно, а лишь то, что необходимо.

Поклонение – это признание нашего отношения к Нему: «Да святится имя Твое». Слово «святой» означает «ничему другому не подобный», «иной», «отделенный», «несравнимый». Ни один из земных отцов не благ, как Отец Небесный. Многим трудно принять Бога как Отца из-за проблем с их земными отцами. Но имя Отца Небесного свято. Он – не папуля, которым можно манипулировать. «Ваш Отец знает, что вам нужно, прежде чем вы Его попросите» (От Матфея 6:8).

Так зачем же тогда молиться, если Он и так все знает? – встает вопрос. Ответ очевиден: чтобы нам знать, что же нам действительно нужно. Чтобы понимали: вариант «папочка я проголодался, дай мне вагон конфет» не работает. Подлинное поклонение – в нашем ответе «Вот я, Господи!» еще прежде получения отклика от Него. «Да будет воля моя по воле Твоей», – не вариант, ведь мы призваны созидать Его царство, а не собственное.

И только после этого, осознавши, что же нам необходимо, мы переходим к Прошению. Мы просим не безмятежности и безопасности, не гарантий от любой болезни или от несчастного случая, а того, что нам реально необходимо здесь и сейчас. Не годовой запас продовольствия, а хлеб насущный на сей день.

У меня на этот счет был наглядный урок. Как-то раз мне было позволено в одну из экспедиций захватить семью. Дело было на Кавказе, в Баксанском ущелье. Домик, в котором нас поселили, стоял на сваях – по сути, висел в полуметре над землей. Каков же был наш восторг, когда поутру под домиком мы увидели ковер из свежевыросших белых грибов! В наших краях это была большая редкость, неимоверный деликатес! Мы собрали все, что смогли. Нажарили с картошкой, сварили суп, и больше половины урожая еще и осталось на потом. На следующее утро все повторилось снова – под домом снова выросли свежие грибы. Запасов, оставляемых на потом, становилось все больше, и они просто гнили, пока мы не угомонились и не стали собирать ровно столько, сколько могли потребить за день. Это просто была какая-то библейская история с манной! Как Израиль в пустыне, так и нас в этой экспедиции Господь учил довольствоваться текущими нуждами.

Прошение также включает слова: «Прости нам грехи наши, ибо и мы прощаем всякому должнику нашему». В условиях, когда приходится сталкиваться с открытой агрессией, с явным беззаконием, тема прощения особенно болезненна. Для меня самого наибольшим потрясением стало то, насколько я оказался все еще способен ненавидеть! Проблема в том, что в нашем сознании размыта грань между прощением и примирением.

Примирение требует участия обеих сторон и в принципе невозможно без покаяния со стороны обидчика. Не менее десятилетия понадобилось полякам или французам, чтобы примириться с соседями-немцами после Второй мировой войны. Прощение же – акт односторонний. Непрощение – нечто, чем я отравляю сам себя, что разъедает меня изнутри. Рано или поздно прощать придется. Без этого невозможно достичь мира в душе, невозможно иметь мира с Господом.

На пресловутых «пятиминутках ненависти» нам пытаются внушить деструктивную установку: «Не забудем, не простим!» Но лишь озлобленный глупец не прощает и не забывает. Наивный, с другой стороны, прощает и забывает, и потому снова и снова наступает на те же грабли. Умный – прощает, но помнит. Мудрый же – прощает и не вспоминает.

«Прощающий оскорбленье ищет любви, а напоминающий о проступке отчуждает близкого друга», – пишет Соломон (Притчи 17:9). Сколько семей не могут достичь мира, постоянно напоминая друг другу о прошлых промахах! Но Господь – не обиженный супруг. Он знает все. Никакие наши прегрешения не сокрыты от Него. И, тем не менее, Он обещает: «Я прощу их беззакония и больше не вспомню их грехов» (Иеремия 31:34).

Наконец, еще одна насущная составляющая прошения: «Не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого». В этом – просьба помочь нам не уклониться от исполнения воли Господа.

Провозглашение, преклонение и прошение. Чего из этого недостает в ваших молитвах? Признаюсь честно: моя слабая сторона – поклонение. Нужно будет больше прилагать усилий.

Дисклеймер: Это вовсе не попытка богословского анализа молитвы «Отче наш». Обращайтесь к теологам – они в курсе. Это лишь отдельные мысли, которые помогли мне. Возможно, будут полезны еще кому-нибудь.

Сергей Головин facebook.com