В баре Флориды

Я вышел из бара, когда услышал, что затих шуршащий шум дождя. У меня было несколько минут отдыха. Я взглянул на цветы у входа, обмытые водой с неба они переливались на земле серебряными каплями, похожими на драгоценные камешки. На некоторых каплях были отсветы отражающей травы, изумрудные , нежные, манящие. Я подошёл к инжирному дереву, зарыл голову в листья и стал глубоко вдыхать их запахи, представляя, что вдыхаю их дух. При этом я повторял: «Дайте мне вашей силы жизни и тайной тишины и мудрости».

Потом вернулся в бар. На высокий стул у стойки взобрался карлик Билл, он фальшиво всем улыбался, его передние зубы нависали над нижней губой. Я знал, что нет более одинокого и несчастного существа в нашем баре, но старался улыбаться ему в ответ. Такова доля профессиональных барменов.У окна сидел русский по имени Гена, обычно он выпивал несколько бутылок пива, вздыхал тяжко, и непонятно ругаясь по-русски, уходил в темноту.Сегодня с Фредом Макрейдом пришла тонкая девушка. Ресницы у неё были как крылышки мохнатых бабочек, она ими взмахивала, открывая и закрывая глаза.

Недалеко от стойки находилась крохотная площадка для танцев, они там танцевали рука Фреда сползала с её спины всё ниже и ниже. Сегодня мне это было неприятно. Я вспомнил цветы у входа в бар, их радостное сверкание каплями дождя.Потом пришёл Рэд, он потерял руку в Ираке. С ним пришла рыжеволосая жена Мелисса, они смотрели друг на друга, их глаза были как открытые окошки, люди редко так смотрят. Я обрадовался, и глядя на них снова вспомнил сверкающие цветы. Они почти не разговаривали, иногда Рэд шевелил губами, но это было не для неё. Он разговаривал с прошлым.Под стойкой бара, как все наученные бармены, я держал бейсбольную биту. Раньше во время драк и мне перепадало, когда мы с вышибалой Китом утихомиривали драчунов. Мой бывший партнёр бармен Пол про биту говаривал: «Пока копы приедут, то она наша надежда, любовь и охрана!».

Всё идёт сегодня как надо, мирно, каждый занят собой и другом, или подругой. Плохое возникает тогда, когда кто-то начинает интересоваться другим человеком, его носом, чубом, глазами, словами. Такое бывает когда из пьяных злость начинает вылезать и проклинать жизнь. С час назад в бар зашёл малознакомый парень, стал много пить, волосы на лбу слиплись. Он Гене-русскому говорит:

– Ты чего как-то странно и непонятно слова произносишь…

Гена ему отвечает:

– Говорю, как твой дед или прадед, когда они в Америку приплыли…

Но парень уже завёлся:

– Ты кто? А, русский, вы грёбанные коммунисты нас развести хотите! Вы все бандиты и секретные агенты!

Я знаю, что Гене драться нельзя, у него с эмиграционными бумагами не всё гладко. Он и молчит, только руку в правый карман всунул. Думаю, а как не выдержит и саданёт ножом этого мокроухого. Ну стараюсь задобрить скандалиста, не доводить дело до драки и полиции. Кит подошёл, стоит рядом, молчит и ждёт. Не хочет нарываться, уже в других барах бывало, выхватывает обиженный пушку и бьёт по всем. Начинаю говорить мягко, и руку на плечо этому кладу, мол, Гена парень простой, хороший, грузчиком работает.

А тот ещё больше распаляется, руку сбрасывает :

– Во, во, работу у наших парней отбивает, шваль русская!

Набычился и протискивается к Гене, кулаки сжаты. Кит стал к нему двигаться, но вдруг Рэд без руки подходит, становится перед набычившимся и тихо говорит:

– Мужик, где же твой дух американский?! Может его отец с твоим отцом Гитлера побеждал, на немецкой реке Эльбе встретились и пили водку с виски! Не бить мы должны друг друга, а учиться любить. Прошлое учит нас любить, а мы упрямые до чёртиков, и злые.

Тот парень смотрит на его пустой рукав рубашки и соображать что-то начал, на Гену по-другому посмотрел, голову почесал. Да ладно, просто от жизни стервенеешь, и хочется на ком угодно зло согнать…Рэд на Кита показывает:

-Ты на нём сгони…

И вдруг засмеялся этот парень:

– Ага, чтоб он мне голову свернул…

Двухметровый Кит дурачится:

– Да не, я сам людей боюсь…

И тут все стали смеяться. Я говорю, посидим вместе. Уселись за один стол, я пива всем принёс. И карлик пришёл, и Фред с мохнатоглазой. Сдвинулись все. Рыжая девушка подошла к Рэду без руки, уселась к нему на колени, и поцеловала пустой рукав. Рэд говорит:

– Жизнь бывает ужасно подлой, и люди от неё заражаются, и тоже подлеют. Но хорошо бы нам, не становиться подлыми, не подлеть сильно, и хоть что-то соблюдать из того, что Христос повторял, ну, например это, «Возлюби ближнего своего».

Ну, чокнулись пивными бутылками, и я с ними, хотя барменам пить не положено. Потом драчун отдельно с Геной выпили водки и договорились встретиться и сходить в русский ресторан в Бруклине. Рэд говорит рыжеволосой:

– Когда у человека нет счастья, политики отвлекают его фантазиями о счастье. Это несчастье, а суррогат счастья… Коммунизм, нацизм, капитализм, всё это не счастье, а идеи, чтобы нас отвлекать…

Карлик Билл добавил пискляво:

– Чем больше счастливых, тем меньше несчастных… Но несчастных всегда больше…

Рэд посмотрел на него:

– Трудно поверить, но может быть несчастных станет меньше…

Я поставил им старую прекрасную песню Фрэнка Синатра: «Да! Это был мой путь», “Yes, it was my Way». А к полуночи все расходиться стали. Последними ушли Рэд с рыжей. Кит говорит:

– Крепко она его любит. Тут с двумя руками, а никто не любит…

Я добрым не люблю казаться, но всё же своё понимание высказал:

– Надо просто быть лучше, чем мы есть. Самому любить, и тебя полюбят. А не полюбят, ничего. Главное, нам любить… Вот Рэд, гляди, ведь он руку потерял, а не сердце…

Закрыл я бар, и ещё немного возле цветов постоял. Капельки на них не все высохли, сверкают ещё в темноте, и одуряющий нежный запах, прямо до души доходит. Говорю Киту:

– Да нет, любовь ещё есть. Только её искать стало труднее… Но искать надо…

Михаил (Майкл) Моргулис