Эсхатология и Церковь

Кто мы? Транзитные пассажиры, ожидающие своего рейса, или наследники, которым Хозяин вручит ключи от вселенной?

В учебниках богословия эсхатологическим темам, как правило, отводятся последние страницы, в которые заглядывает лишь самый терпеливый читатель. Это неудивительно, ведь эсхатология фокусируется на изучении последних событий, связанных с возвращением Христа и конечной участью человека и мира. Верующих обычно волнуют другие вопросы, имеющие более непосредственное отношение к практике христианской жизни. Однако, при всей своей кажущейся неактуальности, эсхатология по силе своего влияния на жизнь Церкви не уступает другим доктринам христианской веры, а порой и превосходит их.

К примеру, столетие назад один из вопросов, разделивших протестантскую церковь на два лагеря, касался будущего тысячелетнего царства: когда вернется Христос – до начала миллениума или после его завершения? Одни верили, что миллениум станет плодом нравственного преобразования людей и целых обществ вследствие повсеместной проповеди Евангелия (пост-милленаризм). Другие, напротив, считали, что нравственное состояние мира перед вторым пришествием Христа будет только ухудшаться, пока возвращение Христа не положит конец всеобщему моральному упадку. Следовательно, тысячелетнее царство придет исключительно сверхъестественным путем, без участия людей (пре-милленаризм).

Несложно увидеть, что первый взгляд должен был поощрять Церковь к активной социальной позиции. Следует отметить, что верующие действительно стремились улучшить многое вокруг себя. В конце XIX-го – начале XX-го вв. именно таким был взгляд на миллениум в большинстве протестантских деноминаций. Он совпадал с общественными трендами, выраженными в идее прогресса. Однако вследствие двух мировых войн, революций, ужасов нацизма и коммунизма, длительной холодной войны и др., первый взгляд утратил свои позиции. Несмотря на технологический прогресс, мир не стал лучше в нравственном отношении.

Второй взгляд, напротив, укрепил свои позиции и принял форму неоспоримой догмы среди консервативных протестантов по всему миру. Этот подход демотивирует любое участие в жизни общества: зачем что-то менять, если все в конечном итоге бесполезно? Мир будет становиться только хуже и обречен на сожжение. Нет смысла полировать зеркало на тонущем корабле; задача в том, чтобы спасти с судна как можно больше людей. Именно поэтому консервативные деноминации считают благовестие единственной обязанностью Церкви по отношению к обществу.

Еще одним эсхатологическим вопросом, который обсуждался в течение всего ХХ-го века был вопрос о восхищении Церкви: пройдет ли она через т.н. «Великую скорбь», или будет восхищена в самом начале (вариант: в середине) этого периода? Причем дискуссии на такие темы не ограничивались семинарскими аудиториями. Порой они разделяли на противоположные лагеря целые общины и даже деноминации. Споры эти продолжаются с разной степенью накала и сегодня, ведь почти у каждого верующего имеются более или менее твердые эсхатологические взгляды, почерпнутые из проповедей, гимнов, богословской литературы или роликов в YouTube.

Эсхатология и Новый Завет

Подобные дискуссии, конечно, имеют право на существование, но проблема в том, что, с точки зрения библейского богословия, подобные вопросы являются второстепенными – если не сказать маргинальными. Ретроспективно можно сделать вывод, что споры о природе миллениума были продиктованы социально-политической повесткой конца XIX-го – середины XX-го столетий, а именно, столкновением Церкви с модернизмом и доминированием в обществе идеи прогресса. Соответственно, озабоченность вопросом о том, пройдет ли Церковь через Великую скорбь, вероятнее всего, объясняется тем, что комфортное существование Церкви в христианизированном западном обществе воспринималось как данность.

Социально-политический контекст, в котором живет та или иная церковь, безусловно важен. Его необходимо учитывать, но нельзя позволить ему навязывать нам предвзятое прочтение Библии. Гораздо важнее увидеть, какие именно эсхатологические темы выдвигаются на первый план непосредственно в текстах Нового Завета и как они связаны с жизнью и миссией Церкви в мире. Для получения ответов на эти вопросы полезно обратиться к библейскому богословию – дисциплине, которая ставит своей целью изучение мировоззрения авторов Писания в их собственных специфических контекстах. Объем этой статьи позволяет набросать лишь общие очертания эсхатологии, которая пронизывает Новый Завет от первой до последней страницы.

(1) Второе пришествие Христа. Одна из важнейших эсхатологических тем НЗ состоит в том, что Христос вернется на землю в славе Своего Отца. Он придет как победитель противников Бога, Судья живых и мертвых, Царь и Владыка всего творения. Возвращение Господа будет явным для всех людей без исключения: для одних этот день будет днем суда, для других – днем спасения. Верующим будет предоставлена честь воскреснуть первыми и встретить Христа на облаках. Именно возвращение Христа запустит цепь событий последнего времени, таких, как окончательное осуждение сатаны, всеобщее воскресение мертвых, последний суд, устранение последствий греха, обновление неба и земли.

Забегая вперед, отмечу, что второе пришествие представлено в Новом Завете единым, неделимым событием. В текстах НЗ недостаточно свидетельств в пользу некоего отдельного, «невидимого пришествия» для восхищения Церкви – его можно увидеть в Библии только если подойти к ней с предварительно сформировавшейся доктриной в разуме. И сам Господь, и Церковь первого века молились не о том, чтобы Бог взял верующих отсюда, а чтобы Он пришел сюда. Популярный в евангельских общинах лейтмотив на тему «Господь придет за Церковью Своей» и гимнология в стиле «Христос в небе нас ждет» – продукты творчества главным образом последних двух столетий. Новый Завет говорит о противоположном – не Христос ждёт Церковь на небе, а Церковь ждёт Христа на земле, чтобы здесь, наконец, в совершенстве исполнялась Его воля.

(2) Воскресение мертвых. Важность этой темы трудно переоценить. Говоря о вечном спасении, НЗ имеет в виду не бессмертие души в загробном мире, а восстановление человека в единстве его духовной и материальной природ. Искупление тела есть такая же часть Божьего плана, как и спасение души, хотя хронологически они разделены (Рим.8:23). Без воскресения тела спасение – т.е. устранение последствий греха – было бы далеко неполным, ведь самым тяжким наказанием за грех стала смерть. Вечное существование бестелесных душ в загробном мире – это значительно меньше той надежды, что предлагает нам Библия.

Ап. Павел, говоря о воскресении мертвых, называет Христа «последним Адамом», так как в Его лице Бог приговорил к смерти первое творение и привел этот приговор в исполнение (1Кор.15:45). Но Он же есть и «второй человек» – пока что единственный представитель нового творения, полностью преображенное человеческое существо. Будучи «первенцем из мертвых», Христос стал прототипом, по образцу которого изменятся все верующие в Него. При Его возвращении они облекутся в тела, подобные Его воскресшему телу – бессмертному, нетленному и прославленному.

(3) Царство Божье. Тема Царства была важнейшей в проповеди Иоанна Крестителя, Иисуса Христа и апостолов. Под Царством Бога имеется в виду не какое-то географическое местоположение, но полное, безоговорочное и окончательное владычество (царствование) Бога над Своим творением. Оно означает покорность всех созданий на небе и на земле Его воле. Установлению Его господства будет предшествовать победа и справедливый суд над врагами Бога и Его народа, после чего наступит вечное царство мира, жизни и справедливости. Бог будет обитать вместе со Своим народом на новой земле, свободной от всех последствий греха. Таким образом, в Библии Царство Бога (или Царство Небесное) означает не столько место, куда люди уходят после смерти, сколько ту реальность, что придет сюда вместе с прославленным Христом.

НЗ связывает установление Царства Божьего с возвращением Христа, но одновременно показывает, что в Его личности Царство уже посетило мир. Через Его воплощение, праведную жизнь, учение и чудеса оно явило себя в человеческой истории – «достигло до вас Царство Божье» (Лк.11:20). Суд над грехом, свершившийся в смерти Христа, воскресение Первенца из мертвых, оправдание верующих и сошествие на них Святого Духа – это, по своей сути, эсхатологические события, перенесенные в историю. Как залог будущего наследия верующих, Дух Святой дает им возможность на личном опыте «вкусить сил будущего века» (Евр.6:5). В определенной степени Царство Божье проявляется сегодня и через служение Церкви, но в какой именно и как – это предмет дискуссии, к которой мы приступим ниже.

(4) Преображение творения. Писание не оставляет сомнений в том, что изменение материального мира – важный аспект Царства Божьего. Замысел искупления включает в себя освобождение земли и остальной «твари», порабощенной бесцельному существованию и распаду в результате непослушания человека (Рим.8:19-23). Своим вознесением Христос ввел тело, унаследованное Им от Адама, в присутствие Самого Бога. Этот первый плод нового творения – оправданного, исцеленного от проклятия и пронизанного лучами Божьей славы, – есть гарантия не только воскресения верующих, но и преображения земли.

В популярном представлении цель спасения состоит в том, что после смерти верующие отправляются в небеса. В проповедях это состояние обычно называют «раем» или «вечностью». Нельзя не заметить некоторую проблематичность с описанием конкретного содержания небес: ясно лишь, что верующие будут общаться с Богом и славить Его, и что там не будет греха, страданий и смерти. Хотя для описания вечности иногда прибегают к библейским образам нового Иерусалима, не совсем ясно, как в эту картину вписываются воскресение тела, земля и творение. Поэтому часто дискуссии на эти темы заканчиваются выводом: «главное – туда попасть, а там увидим, что и как будет».

По всей видимости, «духовное» понимание спасения отражает влияние мировоззрений идеализма и индивидуализма на протестантскую герменевтику. Например, слова «кто во Христе, тот новое творение» (2Кор.5:17) обычно толкуются в личном, субъективном ключе: я был погибшим грешником, но благодаря вере я стал другим. Однако комментаторы в целом соглашаются с тем, что ап. Павел говорит здесь о большем, чем перемена личной жизни: все, кто во Христе, стали причастниками того вселенского нового, начало которого положено воскресением Иисуса, и которое однажды охватит и преобразит всю вселенную. Это подтверждается и непосредственным контекстом, где ап. Павел объясняет, что после воскресения Христа мы больше «не знаем Его по плоти», т.е. в Его прежней, не обновлённой человеческой природе.

Итак, Царство Божье связано с обещанием Бога отдать освобожденную от рабства тления вселенную в наследие своим детям. Библия совершенно однозначно утверждает, что верующим обещано «новое бытие» (Мф.19:28) или «новая вселенная» (Евр.2:5), что «кроткие наследуют землю» (Мф.5:5) и «будут царствовать на земле» (Отк.5:10). То, что «небеса» в действительности обозначают жизнь на земле, не должно нас удивлять: по словам ап. Павла, небо как место обитания Бога и земля соединятся (Еф.1:10; Кол.1:20). Часто применение этих текстов ограничивают периодом тысячелетнего Царства, но нет никаких библейских оснований для такой экзегетики. Первые слова Библии – «в начале сотворил Бог небо и землю» – отзываются эхом в ее последних главах: «и увидел я новое небо и новую землю» (Отк.21:1).

Заложники векового спора?

Полагаю, не ошибусь, если предположу, что многие читатели этой статьи привыкли к несколько иным эсхатологическим акцентам. Традиционно в постсоветской евангельской среде считается, что будущее Царство Божье не связано с нынешним творением (оно «не от мира сего»). Поэтому христиане должны рассматривать себя как временных жителей в этом мире, все устремления и воздыхания которых направлены в небеса. Главные задачи Церкви – освящение, т.е. отделение от греховного мира, и проповедь Евангелия (спасения душ). Земля и все дела на ней сгорят, а значит никакая деятельность кроме сугубо религиозной не имеет непреходящей ценности.

С такой точки зрения, заниматься культурной или социальной деятельностью (не говоря уже о политической), пытаясь улучшить положение дел в мире, бессмысленно. Согласно традиционному в многих общинах прочтению Библии, моральное состояние человечества будет становиться только хуже с приближением Дня Господня. Изменить положение дел в силах только Христос при Своем возвращении. Следовательно, кроме благовестия, у верующих нет иных задач по отношению к миру. (Такую позицию иногда называют «эсхатологическим эскапизмом» от слова escape – бегство).

Как известно, богословие любой церкви зависит не только от Библии, но также от традиции и контекста. Постсоветские евангелики – носители определенной традиции, которая приобрела свои очертания в острых полемических спорах с либеральной теологией в начале XX века. Либеральное богословие родилось в эпоху Просвещения (модернизма), отбросившего веру в сверхъестественное и провозгласившего веру в человека и его разум. Либералы отрицали испорченность человеческой природы и объясняли зло невежеством людей. Они считали, что повсеместная проповедь Евангелия способна изменить целые общества и, в конечном итоге, весь мир. Это и будет наступлением «Царства Бога». Естественно, с такой точки зрения миссия Церкви состоит в том, чтобы активно заниматься политическим, экономическим и социальным переустройством мира.

Консервативная протестантская теология сформировалась в то же время. Реагируя на либеральные искажения Писания, она подчёркивала противоположные истины – испорченность человечества, его неспособность изменить мир и необходимость в сверхъестественном вмешательстве Бога. Таким образом, если либералы считали, что Царство Божье достижимо в настоящем времени, то консерваторы относили его исключительно к грядущему веку. Первые ударились в социально-политическую деятельность, постепенно растворившись в обществе. Вторые, столкнувшись с агрессивным наступлением идей Просвещения, заняли позицию «осажденной крепости» и самоустранились от развращенного мира.

Однако уже в конце 1940-х годов в евангельской среде стран Запада началось критическое осмысление выбранного ранее курса. Раздавалось всё больше голосов, критикующих его изнутри. Так, Карл Ф.Х. Генри в своей книге «Беспокойная совесть современного фундаментализма» (The Uneasy Conscience of Modern Fundamentalism) подверг критике культурную самоизоляцию и безразличие к обществу со стороны консервативных христиан. Билли Грэм стал издавать межденоминационный журнал «Христианство сегодня» (Christianity Today) и заявил о том, что в своем служении хотел бы совместить библейские верования фундаменталистов с социальной позицией либералов. В 1950–1970-е гг. труды таких библеистов, как О. Кульманн, Дж. Э. Лэдд, Й. Блау и др. усилили эти тенденции свежим взглядом на Царство Божье в НЗ как на уже активно действующее в мире, хотя еще не наступившее.

В 1974 году Дж. Стотт совместно с Б. Грэмом инициировал Лозаннский конгресс по мировой евангелизации, куда были приглашены тысячи делегатов от евангельских общин всего мира. Итогом встречи стал документ, критиковавший и либерализм, и фундаментализм («Лозаннское соглашение»). Текст отвергает как слияние с миром, так и отделение от него, и признаёт евангелизацию и социальную ответственность двумя задачами Церкви. На последнем, третьем конгрессе т.н. Лозаннского движения около четырех тысяч делегатов из 198 стран приняли «Кейптаунское посвящение» (Cape Town Commitment, 2010), которое является дальнейшим развитием основных тезисов предыдущего документа.

Что касается евангельских верующих в СССР, то им пришлось столкнуться не просто с агрессивным, а с воинствующим модернизмом. Связи с мировым евангельским сообществом были прерваны в конце 1920-х и возобновились только в эпоху Перестройки. В условиях гонений и невозможности какого-либо участия в жизни общества в тоталитарном государстве усилились эскапистские тенденции в понимании Евангелия, а начавшееся в середине века осмысление в западной евангельской среде осталось ими практически незамеченным. Суть господствовавшего тогда в наших общинах понимания Евангелия хорошо описывает аналогия души с каплей дождя, записанная в одном из номеров «Братского вестника» за 1948 год. Капелька воды упала с неба, смешалась с прахом и стала комочком грязи. Но однажды солнце испарит ее, и она поднимется ввысь, вновь вернувшись в родное небо.

Безусловно, в ситуации гонений и господства тоталитарной атеистической идеологии отчуждение от мира («грязи») было не только неизбежным, но и в чем-то необходимым, иначе церковь в СССР не смогла бы сохранить свою идентичность. Проблема в другом: когда условия изменились, мы во многом остались узниками собственной традиции. Неудивительно, что с падением «железного занавеса» из всех доступных партнерств мы выстроили отношения главным образом с близкими нам по мироощущению западными фундаменталистами. И хотя мы благодарны им за помощь в разных сферах, следует признать, что подпитываемые ими страхи перед ветряными мельницами «либерализма» и «социального евангелия» ограничивают нашу миссию в обществе.

Легко заметить, что если либерализм был адаптацией христианства к модернизму, то фундаментализм стал реакцией на него. В итоге, оба мировоззрения стали продуктами эпохи Просвещения. В последние сто лет многие догмы модернизма оказались пересмотрены или отвергнуты. Вера во всемогущество разума исчерпала себя. Классический либерализм не пережил двух мировых войн и прочих катаклизмов XX века, уступив место различным версиям религиозного плюрализма. Но фундаменталистское богословие и сегодня во многом продолжает оставаться заложником вековой полемики, воспринимая христианство в двух противоположных формах и оказавшись неспособным увидеть другие возможные понимания Царства Божьего.

Эсхатология и миссия Церкви

Под словом «миссия» имеется в виду общая цель существования, а не только миссионерство в более узком смысле слова (т.е. проповедь Евангелия и основание новых церквей). В чём состоит задача Церкви по отношению к миру? – вот один из важнейших вопросов для жизни верующих в ожидании второго пришествия Христа. Ответ на него во многом зависит от наших взглядов на эсхатологию. В евангельском сообществе главный водораздел здесь проходит между двумя группами верующих. Взгляды первой мы описали выше – это те, кто считает, что Царство Божье относится исключительно к будущему, а здесь на земле проявляется лишь в Церкви и внутреннем мире верующего («внутрь вас есть»).

Вторая группа исходит из того, что хотя Царство Божье ещё не пришло сюда, – ныне оно еще не от мира сего, – оно уже принесло и продолжает приносить свой первый плод, т.е. духовно обновленное человечество. У Церкви на земле есть важная цель помимо ожидания вечности. Она призвана служить свидетелем, инструментом и предвкушением Царства. Это происходит в тех случаях, когда Божий народ уже сегодня стремится жить в Божьем мире так, как он будет жить в мире грядущем.

В сущности, Царство Божье – это господство Бога над Его творением через посредство послушных Ему людей. Оно проявляется в той или иной мере везде, где есть послушание Богу и работают Его принципы. На практике это значит, что в любой сфере своего существования христиане призваны ориентироваться на ценности Царства – в личной жизни, в семье, работе, учёбе, бизнесе, науке, искусстве, политике, отношениях с окружающими, общественной деятельности.

Отсюда следует несколько иной взгляд на привычные тексты, такие как «ищите прежде Царства Божия и правды Его» (Мф.6:33). Если, как многие понимают, Царство Божье главным образом «внутрь нас», то искать его – значит культивировать в душе определенный вид духовности, ориентированной в небеса, и стремиться к личной праведности, избегая греха. Другие обращают внимание на то, что слово «правда» может переводиться как «справедливость», а это понятие по определению носит общественный, а не просто личный характер. Искать Царства – значит стремиться к правильным отношениям между людьми, к торжеству Божьих ценностей и порядка. Это не просто уклонение от зла, а делание добра, активный поиск общего блага.

Еще одно важное различие между двумя группами касается разного понимания природы греха и масштабов искупления. Согласно первым, грех имеет личный характер: неверие, алкоголизм, наркомания, прелюбодеяния, аборты, убийства и пр. Через проповедь и заботу Церковь помогает людям справиться с силой и последствиями грехов в их личной жизни. Согласно вторым, грех имеет как личный, так и общественный характер. Коррупция, война, деспотизм, угнетение и торговля людьми, ложные идеологии, несправедливые экономические отношения – все это тоже вызвано грехами людей. Божий план искупления направлен на устранение из созданного Им мира всех последствий грехопадения, а значит, ответственность Церкви не может ограничиться частной жизнью индивидуумов. Если христиане способны изменить что-либо в несправедливом общественном устройстве, им следует приложить усилия и в этом направлении.

Бесполезные чудеса Христа?

Консерваторы убеждены, что поскольку социальная работа не изменит мир, то она бесполезна. В таком случае возникает закономерный вопрос: зачем Христос исцелял слепых, кормил голодных и воскрешал мёртвых? Ведь накормленные им на следующий день снова испытывали голод, а воскрешённые им дочь Иаира, сын вдовы и Лазарь рано или поздно снова умерли. Очевидно, что Христос не изменил мир в том смысле, что Он не исцелил всех хромых и слепых, не воскресил всех мертвых и не решил все социальные проблемы. Он сделает это при Своем втором пришествии, но зачем же тогда Он занимался этим на земле?

Думаю, можно увидеть, как минимум, три причины. Во-первых, из сострадания к людям: если невозможно помочь всем, это не значит, что не следует помочь хотя бы некоторым. Во-вторых, проповедуя Евангелие о Царстве, Христос показывал каким оно будет. Временные проявления Царства в масштабах нескольких тысяч измененных жизней не могли преобразить мир, но были вполне способны дать представление о мире грядущем. И в-третьих, это было Его свидетельство о самом Себе как об истинном Мессии. Посланникам усомнившегося пророка Христос отвечает: «Идите и скажите то, что видите и слышите: слепые прозревают и хромые ходят и нищие слышат благую весть» (Мф.11:4).

Чудеса Иисуса предвосхищали Царство Божье, приоткрывая, в чем состоят Его цели для мира. Они показывали, что в личности Христа это Царство уже посетило землю: оно приблизилось и открывает себя всем, кто способен видеть. Именно это, по мнению большинства комментаторов, означают слова, сказанные фарисеям: «Вот, Царство Божье посреди вас есть» (Лк.17:21). Вместо привычного нам «внутрь вас есть», речь здесь идет не о внутреннем характере Царства Божьего, а о Христе как Царе, в лице которого Бог и Его владычество присутствовало на земле среди людей. Тот, кто не распознал этого присутствия во Христе, не сможет увидеть и действие Его Царства в мире.

Цель Церкви состоит в том, чтобы продолжить осуществление миссии Иисуса – не только провозглашая Евангелие о спасении душ, но и показывая своим участием в жизни людей сущность Царства Божьего. Безусловно, такая деятельность не превратит мир в идеальный. Наивные утопии либералов следует отбросить: последствия грехопадения более, чем реальны. Человеческая природа испорчена, творение порабощено тлению, а духовные силы зла имеют власть над умами и сердцами миллионов. Изменить мир может только Бог. И все же такая деятельность приносит пользу.

Во-первых, это необходимо людям, страдающим от последствий зла. Проявляя заботу о них и стараясь устранить конкретные условия, порождающие страдания, мы продолжаем делать то, что делал на земле Христос. Именно это и значит быть Его учениками. Без активного участия в жизни общества, без сострадания и социальной работы, мы не сможем быть похожими на Него. Во-вторых, дела ради Христа не сгорят, а перейдут в новое творение (1Кор.3:14; Отк.14:13; 21:26). И третье: они дают окружающим возможность соприкоснуться с Царством Божьим, увидеть очертания того, как будет выглядеть мир, когда в нем воцарится Бог.

Для выражения этой идеи миссиологи иногда используют слово «предвкушение» – пир еще не начался, гости еще не собрались, но уже можно попробовать на вкус готовящееся угощение. По всей видимости, это же имел в виду И.С. Проханов, один из лидеров евангельского движения в начале ХХ-го столетия в российской империи и СССР: «Тем, что мы способны улучшить жизнь человечества даже неверующего, мы свидетельствуем о великой силе и истинности Евангелия и даем людям доказательство того, что наша вера в совершенство жизни на небесах не есть мечта, а великая истина».

Церковь, творение и культура

Еще одним важным отличием между двумя группами является различный взгляд на творение, а отсюда и на культуру. Согласно первым, Бог обещает Своему народу спасение из мира, тогда как вторые ожидают спасение мира. Человек и мир неразрывно связаны. Хотя внутри второй группы ведется полемика о том, будет ли новая земля совершенно иным творением или же преображенным прежним (аналогия с телом Христа наводит на мысль, что вторая позиция ближе к истине), их объединяет понимание того, что жизнь Церкви не может проходить в отрыве от творения и культуры.

С богословской точки зрения человек вне тела и земли не является в полном смысле слова человеком. Мы созданы для того, чтобы быть управителями творения: возделывать, хранить, познавать его и владычествовать над ним. Спасение есть возвращение человека к его призванию и восстановление в нем подобия Творца, что невозможно без земли и творения. Именно поэтому замысел Бога для человека всегда был связан с землей: Адаму был дан Эдемский сад, Израилю – Палестина, а Церкви – новое творение. Абстрактная «вечность» как парение душ в небесах вне материи, времени и пространства – это больше похоже на греческую философию, чем на Библию.

Что касается культуры, то она есть не что иное, как продукт взаимодействия человека с творением. Начиная от простейших вещей: гора камней – это природа, а сложенный из них дом – плод культуры. Дерево – это природа, а сделанное из него орудие труда или музыкальный инструмент – это культура. Нося в себе образ Создателя, человек по природе творец культуры: люди не только потребляют, но постоянно создают и преобразовывают ее. Культура есть среда обитания человека, она охватывает практически все, что нас окружает – в материальной сфере, интеллектуальной, эстетической.

Консерваторы, как правило, избегают культуру, считая ее средоточием греха. Во многом это действительно так, потому что падшие люди формируют греховную среду обитания. Но даже крайние консерваторы создают ограниченную субкультуру своих общин, потому что такова одна из потребностей человека. Было бы большой ошибкой думать, что культура представляет из себя лишь сферу господства греха. Это территория законной миссии Божьего народа.

Церковь призвана вести творческий диалог с многообразием человеческих культур, принимая одни их аспекты, отвергая другие и преобразуя третьи. В идеале, она создает и предлагает обществу собственные культурные произведения, отражающие характер Царства. Литература, музыка, кино, живопись, архитектура, наука, технологии и др. – закономерные формы выражения красоты Божьего замысла для творения. Верующие призваны вносить в них свой вклад. Безусловно, мир культуры – это высококонкурентная среда, которая требует должного профессионального уровня, если мы хотим быть услышанными.

Несколько возражений

«Говоря о влиянии Церкви на общество, не открываете ли вы дорогу революциям и другим насильственным попыткам перемен?» Нет. Если Царство Божье – это господство Бога через послушных Ему людей, то оно может быть только добровольным. По-настоящему изменить общество ради Христа возможно лишь смиренным служением и собственным примером. Так поступил Сам Господь: Он преобразил мир активной, действенной любовью, отказавшись от помощи насилия. Его Царство не от мира сего именно в том смысле, что оно основано на других ценностях, а не в том, что оно не имеет отношения к этому миру.

Когда христиане выступают за преобразование общества силой, прибегают ко лжи или политическим манипуляциям, их методы вступают в противоречие с сущностью Царства Божьего. В итоге, их действия отрицают то, что они пытаются утверждать. С другой стороны, видеть себя лишь временными жителями в чужом месте, назидая исключительно друг друга и ограничив все ожидания небесами, – такая позиция тоже вступает в противоречие с сущностью Царства. По словам Д. Бонхёффера, «христианская надежда отправляет человека назад, на землю, но с совершенно иной задачей». Мы призваны жить полноценной жизнью среди других людей, сохраняя верность Богу и Его истине.

«Но разве в Библии не сказано, что христиане – странники и пришельцы на земле, и что земля и все дела на ней сгорят?» Образ странников и пришельцев отсылает нас к патриархам: они обитали «на земле обетованной как на чужой» (Евр.11:9). Им приходилось жить в шатрах, потому что землей временно владели другие люди. Будучи истинными наследниками обещанной им земли, патриархи не имели на ней никаких прав. Но глазами веры они видели будущее и знали, что Бог завещал им в наследство не только весь Ханаан, но и весь остальной мир (Рим.4:13). Сегодня Церковь должна понять, что сатана является самозванцем, а не хозяином творения. Он и его слуги, а не Церковь – временные обитатели Божьего мира.

Что касается текста «земля и все дела на ней сгорят» (2Пет.3:10), то научные издания древнегреческого текста НЗ показывают, что самые ранние рукописи отражают несколько иное прочтение: «земля и все дела на ней будут обнаружены». Речь идет о суде Божьем, от которого не укроется никакое человеческое деяние, и который вынесет всему окончательную оценку. Безусловно, в контексте говорится о глобальном катаклизме: «Воспламененные небеса разрушатся и разгоревшиеся стихии растают». Но этот огонь вполне может быть огнем очищения и обновления, а не уничтожения. Не случайно ниже сказано о «новом небе и новой земле, на которых обитает правда» (3:12-13).

«Как же тогда следует понимать учение об отделении Церкви от мира»? Осмелюсь сказать, что такое учение в Библии отсутствует. Евангелие учит отделению от грехов и пороков испорченного человечества, а не от мира как такового (1Кор.5:10; Иоан.17:15). Напротив, Церковь послана в мир продолжать миссию Христа, быть в нем представителем Его Царства. Именно поэтому в Писании неоднократно подчеркивается напряженность между «быть в мире» и «быть не от мира». Это значит любить человечество как его возлюбил Бог, но отвергнуть мир как систему греховных ценностей и образа жизни.

«Как Ты послал меня в мир, так и Я послал их в мир». Эти слова сказаны Иисусом в молитве за Церковь (Иоан.17:18). Практически всё, о чем Христос просит в этой молитве, имеет смысл только в связи с её посланничеством. Оставить их в мире, сохранить от зла, освятить их истиной, сделать едиными – все это не является самоцелью. Святость и единство Церкви как отражение святости и единства Бога имеют миссионерскую цель – «да уверует мир, что Ты послал Меня» (Иоан.17:21). Эти же слова после Своего воскресения Христос повторил ученикам, укрывшимся за запертой дверью. Они напомнили апостолам, что их настоящее место – по другую сторону двери, среди людей. Там их главная задача и цель их существования на земле.

Быть в мире, но не от мира – значит постоянно находить равновесие между актуальностью и несогласием, между солидарностью и альтернативой. Удерживать его непросто, поэтому Церковь всегда тяготеет то к слиянию с миром, то к отделению. В каждую эпоху, в каждой конкретной культурной и политической ситуации этот баланс необходимо нащупывать заново. Смысл не в том, чтобы просто быть социально активным сообществом, иначе легко раствориться в солидарности, потеряв альтернативу. Без постоянного освящения и уподобления Христу никакая миссия невозможна. Но быть не от мира – не значит отделиться от него. Это означает присутствовать в нем ради Христа, являя собой характер Бога и Его Царства.

Заключительные мысли

Я отдаю себе отчет в том, что многое из сказанного выше может звучать абстрактно и вызывать дальнейшие вопросы о том, как на практике быть представителями Христа в наших конкретных обстоятельствах. Эти вопросы крайне важны, но в данной статье я хотел обратить внимание именно на богословскую сторону проблемы. Все начинается с осознания необходимости быть в мире, с понимания нашего посланничества. Или по-другому – с миссионерского самосознания Церкви. Кто мы здесь? Туристы? Прохожие? Транзитные пассажиры?

Распознать местные общины, в которых люди видят себя «туристами», нетрудно. Обращение ко Христу уже гарантировало им место в небесах, а их земная задача заключается в том, чтобы научиться справляться с личными жизненными сложностями – психологическими, экономическими или социальными. Значительная часть проповедей в таких церквях представляет собой популярную психотерапию. Однако большинство этих проблем решатся сами собой, когда люди Божьи поймут, что смысл их жизни в посланничестве. Если мы начнем по-настоящему жить ради этого, то личные проблемы покажутся нам незначительными – какие они и есть на самом деле по сравнению с вечной участью неспасенных людей.

Ещё один признак туристов: желание провести время своего краткого путешествия с комфортом. Туристы обычно посещают только специально благоустроенные достопримечательности и красивые места. Вряд ли они пойдут в хоспис или трущобы, чтобы, как проповедовал пастор Тим Келлер, «чинить рвущуюся и истлевающую ткань, из которой соткан мир». А ведь Христос предназначил нас быть светом мира и солью земли. Неслучайно все больше христиан на постсоветском пространстве чувствуют себя тесно в рамках традиционных эскапистских взглядов и ищут им библейскую альтернативу.

Подведем итог: миссия Церкви начинается с миссионерского самосознания. В этом процессе важную роль играет эсхатология. Различия в понимании природы Царства Божьего формируют разные взгляды людей на самих себя, и соответственно, разные образы жизни. Кто мы в этом мире – пассажиры на остановке, ожидающие своего трамвая? Добросовестные квартиранты, бережно относящиеся к чужому имуществу? Или наследники, которым Господин дома однажды вручит ключи от обновленной вселенной? Правильный, библейский ответ на этот вопрос поможет нам лучше понять и исполнить Божью волю для Церкви в ожидании возвращения Христа.

Андрей Кравцев xmegapolis.com

Андрей Кравцев — выпускник Trinity Evangelical Divinity School (США) со степенью доктора философских наук (Ph.D.). В течение пятнадцати лет служил в сфере богословского образования и миссии в России. В настоящее время трудится в гуманитарном фонде и занимается основанием новых церквей в Харькове (Украина).