Когда Господь-экзаменатор ставит нам двойки

Мировой истории не свойствен ровный, плавный ход. Она изобилует резкими поворотами, болезненными разрывами, катастрофическими провалами. Людям сложно понять природу этих потрясений. Когда у них всё хорошо, то они склонны думать, что так будет всегда. Когда государство и народ процветают, то им кажется, будто этому не будет конца. Так, Иов много лет жил в уверенности, что его  благополучию, процветанию его дома и семейства  ничто не грозит.  Однако Везувий может молчать тысячи лет, и вдруг неожиданно взорваться и залить своей огненной лавой тысячи жилищ с их обитателями. Жизнь может до поры, до времени течь ровно, но вдруг внезапно надломиться и поставить человека на край бездны небытия.

Люди страшатся кризисов, рвущих связи времен и кромсающих живую ткань истории. Их, как правило, удручает то, что Бог допускает потрясения. Далеко не все понимают, что Он ведет Себя так не потому, что жесток, но потому, что действует как учитель, любящий своих учеников, но при этом периодически устраивающий им строгие экзаменовки, чтобы их знания возрастали, мышление развивалось, стойкость и бесстрашие перед лицом испытаний возрастали. Господь допускает трудности и потрясения, чтобы дух не угасал, вера не таяла, сердце не покрывалось жирком, души и умы не погружались в состояния сна и лени. Он испытывает каждого человека постоянно, едва ли не каждый миг его жизни. И это не прихоть Творца, а сущностная черта его отношения к Своему творению, которое не должно быть хрупким, ломким, ненадежным. Людям приходится не легко, и временами они жалуются: «Что есть человек, что Ты столь пристально смотришь на него, обращаешь на него взор сердца Своего, следишь за ним каждое утро, каждый миг его испытываешь?»  (Иов. 7,17-18). Ни у кого нет возможности ускользнуть от обязательного и  перманентного экзамена. Необходимо выстоять, иначе будет худо. Некогда в Эдемском саду человек не выдержал первого Божьего испытания. В результате его духовная природа понесла тяжелейший урон, приобрела серьезнейший внутренний изъян, с которым люди вынуждены  существовать. Их потомкам, поврежденным грехом, стало гораздо трудней сдавать все последующие Божьи экзамены, которые продолжаются по сей день. Эту драматическую коллизию отношений между любящим, но строгим Учителем и нерадивым, легкомысленным учеником, регулярно проваливающим экзамены,  получающим неудовлетворительные отметки и продолжающим страдать от непрекращающейся осады атакующего его зла, воссоздает теодицея. В ней сосредоточены испытательные задания, проверяющие состояние нашей веры, нашу способность мыслить библейскими категориями, различать добро и зло,  верно понимать и справедливо оценивать происходящее.  Для тех, кто дурно подготовлен к этим экзаменам, теодицея превращается в средство, позволяющее поставить диагноз о наличии одолевающего их духовного кризиса.

Человек, столкнувшийся с силами зла, обращенными лично против него, может погрузиться в свой  кризис с головой, потеряться в нем, духовно надломиться, ожесточиться, встать в оппозицию Богу, начать обвинять Его в случившихся бедах и даже устроить настоящую судебную тяжбу против  Него, не понимая, что она бесполезна, бессмысленна и опасна. «Ведь не человек Он, как я, Которому я мог бы сказать: «Пойдем со мною на суд!» (Иов.9,32).  «Как оправдаться человеку перед Богом? Если б и вздумал кто вступить с Ним в тяжбу, ни на один Его вопрос не ответит из тысячи» (Иов.9, 2-3). «Как мне тягаться с Ним? Могуч Он! Если судиться, то кто приведет Его на суд? Если и праведен я, мои уста меня и опорочат, если невинен — Он меня осудит, обвинит» (Иов.9,19-20).

Богообвинители предъявляющие Богу претензии в том, что Он жесток и зол, не  желают считаться с тем, что в действительности злы и жестоки сами люди, переносящие свои отрицательные свойства на безусловно благого Бога. Не давая себе труда додуматься до признания реальности абсолютного Божьего суверенитета, они далеки от понимания того, что их прокурорские намерения свидетельствуют прежде всего о их собственном тяжелом духовном состоянии,  личном духовном нездоровье, фрустрациях и тупиках, в которых оказались их экзистенциальные «я».

В катастрофические эпохи, когда на кону истории оказываются судьбы и жизни миллионов людей, этическая температура вопросов теодицеи достигает степени белого каления.  Задающиеся ими умы, мучимые ими человеческие души по-настоящему страдают. Их   стоны раздаются из-под глыб тоталитарных режимов, из глухих застенков государственных «мертвых домов», где  свирепствует зло и бесчинствуют злодеи: «Где ты, Господь? Почему молчишь и бездействуешь? Для чего покинул нас, оставив на растерзание нечестивцам?»

В страдальческих вопрошаниях подобного рода отчетливее, чем где бы то ни было запечатлена главная коллизия мировой духовной драмы — борьба духа веры с духом неверия. В них присутствует высокая концентрация предельного опыта людей, за плечами которых  множество пережитых ими тяжелых кризисов и катастроф. В них едва ощутимо присутствие веры, мысли и памяти об уроках библейской старины, сосредоточенных на теме отношений Бога, человека и зла. Оттого подобные личные теодицеи, оборачивающиеся богообвинениями,  становятся свидетельствами внутренних надломов, поражений и катастроф.

В.А. Бачинин, профессор (Санкт-Петербург)