Первая серенада

Мужчина и женщина не суть два получеловека или недочеловека. Каждый из нас – полноценная самостоятельная и самодостаточная гармоничная личность. Именно поэтому мы и способны на полноценный союз. Тот, кто не имеет полноты сам в себе, неспособен и в полной мере одарить собой кого-либо другого. И тот, не в состоянии быть счастливым сам по себе, вряд ли сможет должным образом кого бы то ни было осчастливить.

Речь же в Писании идет именно о состоянии полного счастья, о восторге. Это очевидно из того, что человек, увидевши данного ему Богом помощника, … запел! Да, да– самые первые слова человека, записанные в Библии, являются именно песней, любовной одой, серенадой (Бытие 2:23):

Это – кость от кости моей!
Это – плоть от плоти моей!
Назовется она супруга,
Потому что взята от супруга.

Согласен, не самая глубокомысленная канцона. И рифма – не шедевр. Но будем снисходительны. Во-первых, это – чистой воды импровизация, спонтанная реакция на увиденное. Во-вторых же, а чего еще ожидать? Это же поет влюбленный мужчина! А мужчины, когда влюбляются, глупеют. Влюбленность – это такой специально заложенный в человека Богом механизм: р-р-раз – и мозги отключились! Иначе кто бы, находясь в здравом уме и твердой памяти, взял на себя такую ответственность – создавать семью?

Нам неведома мелодия самой первой песни, но на текст ее стоит обратить особое внимание. Большинство переводов передают его содержание как: «Назовется она женою (женщиной), ибо взята от мужа (мужчины)». Однако при этом теряется весьма существенный нюанс. Понятия «мужчина» и «женщина» безотносительны. Тот, кто родился мальчиком, вырастает в мужчину вне зависимости от того, будет у него женщина, или нет. Соответственно, и девочка, повзрослев, становится женщиной, даже если у нее и не будет мужчины. То есть мужчиной или женщиной человек является и так, сам по себе. В оригинале же в обоих случаях стоит одно и то же еврейское слово, только в мужском и женском роде – «иш» и «ишша», свидетельствующее об их взаимной принадлежности друг к другу. Потому, возможно, вариант «Назовется она «супруга», потому что взята от супруга» более точно передает смысл этой оды. Быть супругом или супругой невозможно самому по себе. Только – по отношению к кому-то.

И еще один интересный аспект. А почему вообще человек вдруг запел? Какова цель этого акустического действа? Животные (к примеру, – птицы) поют, дабы привлечь особь противоположного пола для спаривания. Человеку же не было нужды никого привлекать. Все, к чему он стремился, было дано ему сразу, без каких-либо условий и препонов. Зачем вообще люди поют? Похоже, ответ очевиден: человек запел потому, что не мог не петь. Просто потому, что был счастлив. Мы поем, когда нам радостно, и когда грустно – тоже поем. Что-то в нас требует, чтобы мы излили свои чувства в пении.

Петь, наверное, любят все. Не все, правда, умеют, но многим это не мешает слыть звёздами эстрады. Иные же, умея петь, позволяют это себе, лишь принимая душ, когда уверены, что их никто не слышит. Но, даже слушая радостные песни, мы, порой, пускаем слезу. Почему? Этого невозможно объяснить – песня выражает нечто, чего не передать словами. Похоже, таково наше предназначение: человек сотворен, чтобы петь. Боюсь, мы говорить-то начали лишь потому, что разучились петь. И стали говорить прозой, лишь потому, что разучились – стихами.

В песне мы выражаем то, что дороже всего нашему сердцу. То, на что нам «не наплевать», чего просто словами не выразить. Нечто очень нам дорогое. То, что в сухой прозе обозначается словом «ценности». В былые времена, когда изо всех громкоговорителей лились бравурные распевки про любовь советского народа к коммунистической партии, мы при всякой возможности убегали в леса, и там, сидя у костра, ночи напролёт пели охрипшими голосами под три аккорда не поддававшейся настройке гитары о том, что нас действительно волновало. О том, о чем действительно стоило петь: о настоящей дружбе, о крепкой любви и о долгой разлуке, о бескомпромиссной верности и о непоколебимой стойкости, о том, что же это значит – «быть настоящим». Обо всем, что несло на себе печать божественности, и потому было достойно песни. Лишь позже некоторые из нас узнали Того, Чьё отражение мы, сами того не подозревая, искали в этих песнях, Того, Кто действительно достоин, чтобы о Нем петь. Узнали Христа.

«Новая эпоха» прошла. Сегодня политические гимны – редкость. Из динамиков и наушников льется поток однообразных звуков, в которых человек воспевает «естественные» ценности – себя самого, свои желания, свои ожидания получить нечто от своего «партнера». Мы всегда поём о том, что превозносим. Человек по-прежнему не может жить без песни, но крайне редко находит то, что действительно стоит воспевать. Глубоко в сердце мы ощущаем, что петь – наше предназначение. Но чем нам ближе то, о чем поет мир, тем труднее распознать – Кто и зачем нас к этому предназначил. Потому-то Писание и напоминает нам: «Исполняйтесь Духом, назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными, поя и воспевая в сердцах ваших Господу» (Ефесянам 5:19).

Человек запел, потому, что ему было вверено нечто, несравнимое по ценности ни с чем иным во всем творении. Нечто столь же ценное для него, как и он сам. Нечто, чему он мог бы принадлежать. То, в чем устанавливалась гармонические отношения «я» + «ты» = «мы». Иными словами смысл этой песни можно было бы выразить так:

Она – такая же, как я
Она – иная
Мы с нею – одно целое
Я с ней – иной.

Сергей Головин facebook.com