От наставничества к усыновлению. Как волонтер для ребенка из интерната стала ему мамой

Волонтер проекта наставничества ОО «Одна надежда» Ксения рассказала о пути Наставника, о том насколько это важно для детей в учреждениями и как это меняет жизни детей и взрослых.

Ксения, как ты узнала о наставничестве, расскажи, где и при каких обстоятельствах ты познакомилась с программой?

В 2010 году я работала в одном из отелей Киева, — помогала с организацией первой всеукраинской конференции для детей-сирот. Меня поразило, что такое огромное количество людей объединились вместе, чтобы помочь детям. Во время этой конференции я познакомилась с ОО «Одна надежда», которая только начала свою деятельность в Украине по наставничеству для сирот. Мне рассказали, кто такой наставник, и, так как я хотела помогать детям и делать что-то большее, я с удовольствием пошла на информационную встречу, собрала документы и прошла обучение, чтобы стать наставницей. Я долго ждала момента, когда я познакомлюсь со своим подопечным. И сегодня, до мельчайших подробностей помню этот день.

Ты раньше когда-нибудь занималась волонтерством? Откуда появилось желание стать наставником для одного ребенка?

Я все время помогала интернатам и сиротам, а также выпускникам. Еще с детства помогала девочке-соседке с учебой, у нее была умственная отсталость.

Также я была другом для детей, которые жилы в детском доме семейного типа. Мы с ними проводили вместе время и даже ездили заграницу.

Я любила общаться с этими детьми, они были очень открытыми, глубокими. Мне нравилось, что я могу быть чем-то полезна им.

Насколько сложно было для тебя проходить весь путь Наставника: инфо-встречу, сбор документов, обучение, подписание договора?

Это было несложно для меня. После инфо-встречи, где я получила всю информацию о программе, у меня появилось еще большее желания принять участие. Я принесла простую медицинскую справку и справку о несудимости.

ОО «Одна надежда» мотивировала и поддерживала своих наставников, поэтому мне было комфортно. Эта организация всегда давала много информации и отвечала на все возникшие в процессе вопросы.

Опиши первую встречу с ребенком. Кто больше переживал? Что происходило? Что тебя удивило, а что обрадовало?

Мне кажется, что переживала больше я, потому что очень ждала этой встречи. Возможно также переживал и ребенок, но по нему не было этого видно. Ему тогда было всего 7 лет. Серая кофточка с капюшончиком, он играл в Sony Playstation, повернул голову, взглянул на меня и тут же отвернулся, чтобы продолжить дальше играть.

Позже мы пили чай в кабинете у психолога и складывали конструктор LEGO. По моим ощущениям ребенок совершенно не шел на контакт. Он не проявлял особого интереса, не улыбался, не смотрел в глаза и казалось, что ему это совсем не нужно.

Но координатор, который готовил его к наставничеству и работал с ним в учреждении, сказал мне, что ребенок подтвердил свое желание, чтобы я стала его наставницей.

На первой встрече меня очень удивило его безразличие, я ждала совершенно другой реакции, как все наставники, которые идут помогать детям (смеется).

Обрадовало то, что он все-таки согласился, чтобы я была его наставницей и что процесс начался!

Таких безразличных встреч было еще очень много, и потребовалось терпение и понимание, настойчивость с моей стороны. Большая часть встреч проходила так: я приходила, вместо «здравствуй» – он спрашивал, что я ему привезла. Он спрашивал: «А где LEGO?» и, если его не было, забирал сладости, разворачивался и уходил.

Я продолжала находиться в учреждении, общалась и играла со всеми детьми. Встречи в основном проходили на улице, и мы могли играть с детьми в разные активные игры.

Он вспоминал иногда, что я его наставница, и тогда ревновал к другим детям и боролся за мое внимание.

Я очень часто выходила из детского центра со слезами на глазах. Не понимала, почему же так сложно, почему ребенок так долго не идет на контакт.

Сотрудники учреждения и ОО «Одна надежда» очень поддерживали меня, все специалисты работали над тем, чтобы у нас все получилось. Похожее было и с другими детьми у других наставников. Дети не всегда сразу идут на контакт. Они не доверяют взрослым из-за того, что их бросили собственные родители, они ощутили на себе их предательство. Поэтому, они не хотят сближаться, чтобы не причинить себе боль снова.

Как-то мы с другими наставниками поехали на пикник, набрали продуктов, всё устроили, но Альберто вел себя не очень хорошо. Он постоянно требовал конфеты, кричал, провоцировал, что сейчас уйдет в лес. Мы вынуждены были прервать пикник и отвезли детей обратно в учреждение к ужину. После этого я к нему не смогла приехать несколько выходных подряд, потому что меня не было в городе. Мое отсутствие не было запланировано. А до этого мы виделись часто — 1-2 раза в неделю. А тут я  появилась только через 3 недели. Я не знаю, сказали ли ему что-то сотрудники учреждения, дети или у него просто было время поразмыслить над необходимостью наших отношений, но это был уже совершенно другой ребенок. Он вспомнил все английские слова, которые мы с ним учили, рассказывал стишки и излучал радость от того, что я к нему приехала.

Ненамеренный и неправильный метод «не приезжать и дать подумать», но он сработал в нашем случае. Возможно, он испугался, что я больше не приду. Но, пожалуйста, не расценивайте это как руководство к дейтвию, я считаю, что так поступать нельзя и всего лишь делюсь своим опытом с вами.

Насколько быстро и легко ты нашла общий язык с ребенком?

Примерно через 3 месяца стали видны проблески начала формирования доверительных отношений. То, что я забирала его из учреждения способствовало более быстрому и тесному контакту и развитию отношений. Потому что стены учреждения – это определенные правила, режим, другие дети, воспитатели, что мешает полностью расслабиться.

Чем вы занимались с Альберто. Как проводили встречи?

Мне очень хотелось научить его этике: говорить «спасибо» и «пожалуйста», «здравствуйте» и «до свиданья». Это оказалось самым сложным. Проще было заниматься с ним английским. Мы много гуляли. Учила его кататься на велосипеде. Я думала, что нет людей, которых нельзя научить кататься на велосипеде. Но этот ребенок никогда не занимался ни спортом ни зарядкой, он не мог залезть ни на дерево ни даже на лавочку. Я подталкивала его для этого. Он не боялся высоты, он просто не мог поднять ногу, настолько был сбитый, совсем не гибкий, не растянутый. Он очень хотел научиться кататься на велосипеде, потому что все в детском центре уже умели. И у него получилось! Мы все были безумно счастливы! Теперь гоняет, у него уже сейчас свой велик, он его получил в подарок  за отличное окончание школы.

Занималась с ним уроками школьными, помогала ему изучать. Он очень умный мальчик, ходил в обычную школу, делал домашние задания с воспитателем, а я уже с ним учила стишки, читала, математику подтягивала. Ему все легко дается.

Он очень любил LEGO и мы вместе складывали машинки, роботов и др. Учили правила и навыки гигиены. Эта тема нужна почти всем детям из учреждений. Мы ходили в парки, смотрели достопримечательности Киева, посещали аквапарк и дельфинарий.

После того, как контакт был налажен, я его забирала домой с ночевками. В первый день в моем доме он спаковал себе в кулечек все копеечки, которые нашел в квартире (смеется).

Когда возникло желание стать мамой для своего подопечного? И почему оно возникло у тебя? Ведь не многие наставники решаются стать родителями для своих подопечных.

В душе я всегда была готова усыновить ребенка. Вскоре, после того как я стала наставницей, мне сообщили, что ребенку дали статус «лишенный родительской опеки» и его теперь должны определить куда-то на воспитание на постоянной основе. (Опека, детский дом семейного типа (ДДСТ), интернат и т.д.). Мне предложили рассмотреть возможность взять его под опеку (усыновление было невозможно по юридическим причинам).

Я спросила – какие альтернативы есть? Может есть лучшая семья для него?

На тот момент – лучшей возможностью мог бы стать ДДСТ, где воспитывается до 10 детей, и я поняла, что у меня ему будет лучше. Я не знала могу ли я быть ему хорошей мамой, но пообещала себе дать ему все, что смогу и начала собирать документы на оформление опеки.

Я всегда была за спорт, образование и развитие, а он умненький и смышленый мальчишка и очень хотелось ему в этом помочь. Ему было уже почти 8 лет.

Ребенку никто не говорил о том, что я оформляю опеку, пока я не прошла все инстанции. Процесс оформления опеки занял 9 месяцев с момента нашей первой встречи. Символично.

Было сложно. Очень. Мне иногда казалось, что я бьюсь головой об стенку и это никогда не решиться. Ни одна служба не хотела ставить меня на учет как потенциального опекуна. Прописка у меня в г. Сквира, ребенок закреплен за Оболонским районом г. Киева, а я снимаю квартиру на Печерске.

Никто не хотел брать на себя дополнительную работу по сопровождению и ответственность. В Сквире говорят: «Вы здесь не живете очень давно, и жить здесь с ребенком не будете, как мы вас контролировать будем?» Печерская ССД говорили: «Ну вы сегодня арендуете здесь, завтра может в другом месте, как нам потом с вами разбираться?». А Оболонская ССД говорили: «Ну и что что ребенок у нас зарегистрирован, живете то вы не в этом районе». Мне приходилось ходить от одной инстанции к другой и все это выслушывать. Я не знаю, как мне хватило сил. Я победила только благодаря своей настойчивости.

Когда меня снова отправили по кругу трех ССД, ОО «Одна Надежда» обратилась к Кулебе Н.Н. с просьбой помочь. На тот момент он был руководителем службы по делам детей города Киева.  С ним мы были знакомы на том же мероприятии – конференции для сирот, и он знал, что я помогала там. Он сказал приходить завтра в 9-00 утра и мы все решим. Я не успела к нему попасть, потому что мне с 8-00 утра звонили ССД и уже ставили меня на учет. Мне нашли место на обучении для опекунов, которое надо было бы ждать несколько месяцев. Меня поставили на учет как опекуна, определили на курсы, и процесс пошел, полетел, я бы сказала. Вот так у ребенка появилась семья.

Курсы были очень полезные, очень содержательные, и травму рассматривали и последствия травмы, это очень важно знать всем опекунам и усыновителям. Очень рекомендую. До сих пор помню одно упражнение с ленточками, где у ребенка постепенно обрезались привязанные к нему ленточки (связи с родными и близкими) и как он остался один. Ребенок приходит в новую семью и порванные ленточки начинают связываться: появилась мама, папа, надежда… И при этом проговариваются чувства, что ты чувствуешь, когда обрезаются связи? Когда второй раз обрезались связи, — это случаи, когда ребенка возвращают назад в учреждение. Меня охватывал ужас. Вот тогда и пришло осознание, насколько это серьезно. Я глубоко пережила это упражнение и поняла, что у нас никогда обратного шага не будет.

Усыновление на тот момент было невозможным. У мамы была справка, что она больна, и что она по причине независящих от нее, отдала ребенка в учреждение. Пробел в законе был, она не может быть лишена родительских прав. Если бы мама опомнилась и захотела бы контактировать или забрать обратно – она имела на это юридически право. Но шли годы, женщина вышла замуж и родила другого мальчика, но желание заботиться о первом ребенке у нее так и не появилось.

Я знаю, что о ребенке заботилась первая учительница из школы, она покупала ему одежду, он иногда даже ночевал у нее, когда его забывали забрать родные. Она с мужем ездила к нему в учреждение некоторое время и ребенок к ним привязывался и рисовал с ними семью, но они не могли его забрать к себе по определенным причинам.

При взаимодействии с сиротами очень важно проговаривать свои границы. Я никогда не говорила Марку что я его заберу к себе. Он один раз спросил – когда ты меня уже заберешь? А я просто ответила, что работаю над этим и делаю все возможное (ну я уже была в процессе на опеку).

Когда все решения по опеке были приняты, я пригласила его в уже знакомый азербайджанский ресторан, ему там нравилось, он очень любил хачапури. Я сказала, что есть хорошая новость и он ответил мне – я все понял, я догадался. Я сказала, что теперь моя семья – его семья!

Если бы не поддержка «Одной надежды» и специалистов учреждения, я не знаю, как бы я выдержала весь этот процесс.

Знаю, что было изменено имя ребенку. Кто был инициатором и зачем это делать?

Все было очень просто. Имя у него было странное и необычное для Украины — Альберто. Мне оно нравилось и у меня с его именем не было проблем. Не я была инициатором смены имени. Мы просто решили его покрестить. И я выбирала имя, но не определилась. Имя «Марк» было в списке одним из первых. Священник открыл книгу и предложил это имя. Он позвал ребенка к себе и, рассказав ему все о Марке, спросил: «Хочешь ли ты чтобы мы тебя покрестили этим именем?». Ребенок согласился.

После этого он пришел в школу и сказал: «Я больше не Альберто, я теперь Марк». Таким образом он попрощался с прошлым. Отделил себя от всего, что было раньше и начал с чистого листа. Школа пошла на то, чтобы называть его Марком, никто его больше не называл Альберто, кроме его бабушки, которая называла его Бэтик, и он злился по этому поводу и просил не называть так. Ребенок хотел крещения, у него появились крестные и он был счастливым во время всего процесса. Ему было тогда 8,5 лет.

Что происходило после опеки? Почему ты добивалась именно усыновления? Насколько это было сложным процессом?

Был тяжелый период «внедрения в семью»: притирания, ребенок испытывал меня. Он мстил мне за свою мать и за причиненные обиды. Он выплескивал на меня весь свой негатив. Говорил ужасные вещи, от которых я не находила себе места, и только потом понимала, что это он не обо мне и не мне. Нам помогали психологи и специалисты. Такое сложное время надо пройти и прожить.

Когда забираешь ребенка из интерната в семью, у него нет ничего своего. Ты начинаешь покупать для него все необходимое, жизнь превращается в праздник. Все родственники хотят увидеться, он получал очень много внимания с которым он не может справиться. Потом, приспособить его к каким-то правилам в семье очень сложно. Поэтому я рекомендую не пускать в семью никого первое время, чтобы установить между вами привязанность. Ему нужно побыть с вами в вашем доме. Не задаривайте подарками сразу. Также, было бы лучше, чтобы дети сразу не шли в школу, а имели время для адаптации. Ему нужно свыкнуться в новом амплуа. Потому что для него всё это большой стресс – ты, семья, правила, школа, сама ситуация переезда.

Желательно, чтобы женщина посвятила себя ребенку в первое время (без работы, если можно). Она также должна помнить и о себе, чтобы была возможность восстанавливаться от негатива во время адаптации. Она должна иметь свое пространство, чтобы можно было сбрасывать груз и возвращаться с новыми силами без тяжелого багажа. Я когда заводилась, когда чувствовала, что закипаю, ведь он же провоцировал, я выходила бегать вокруг дома. Это помогало. Всегда нужно устанавливать и прописывать режим и порядок для всей семьи, вывешивать на видном месте и обязательно придерживаться. Всем, не только ребенку.

Если есть возможность усыновить ребенка, за нее всегда надо бороться. Усыновление – это когда ты принимаешь его на правах своего собственного ребенка. Разница между опекой и усыновлением, это как разница между сожительством и официальным браком. Когда ты в законном браке — чувствуешь себя защищенно и спокойно. Когда у меня была опека над ним, это постоянно всплывало. День ото дня встречались вечные напоминания об этом: когда звучат наши разные фамилии, когда упоминается статус ребенка или мой статус по отношению к нему.

Опеку семьи часто выбирают из-за того, что есть ежемесячные финансовые выплаты на ребенка. При усыновлении нет ежемесячных выплат. Как у вас решался этот вопрос?

Финансовая поддержка от государства была конечно, но мы тратили на него намного больше из-за лечения, учебы, развития и поездок на отдых. Плюс при опеке устаешь от регулярных проверок со стороны служб и сбора разных документов и справок.

Если люди не готовы на усыновление, тогда я рекомендую становиться наставниками!

Я после наставничества оформила сначала опеку, потому что усыновить нельзя было. Так бы сразу усыновила. Опека должна существовать только для родственников, которые не могут усыновить.

Какие интересы и таланты ты заметила в ребенке?

У него очень острый ум и хорошая память, ему дается все — куда направишь там и развивается. Он только со спортом не дружит. Ему нравилась физика и математика, иностранные языки. Он играет на трубе в оркестре. Мне порекомендовали отправить его на саксофон, из-за того, что он часто болел респираторными заболеваниями, но ему больше понравилась труба.

Дети из учреждений часто живут одним днем, хотят всё и сейчас. С ним сложно строить планы на будущее. Ну представьте, он 7 лет сам по себе жил и ходил, с 4 лет его родные отправляли в магазин за продуктами, и они даже гордились, что он такой «взрослый». Именно в 4 года он впервые убежал из дома на ёлку, зимой. Почти доехал к Майдану. Водитель троллейбуса заметил, что ребенок без взрослых, вызвал полицию. Мальчик сообщил сразу адрес, где он живет, их это очень удивило, 4 годика ведь. Они купили ему подарков и отвезли домой на машине. Так часто продолжалось, он убегал, полиция его возила домой. А ребенок продолжал быть на улице и убегал. Это все я узнала уже когда Марк был в моей семье и впервые сбежал. Мне никто не рассказал об этом до. «Спринтер» нашего района — так называла полиция его и ребят, которые часто убегали из семей.

Насколько ощутима разница между статусами «наставник» и «мама». Как развивались ваши отношения, когда ты стала мамой?

Наставник и мама – это разные обязательства. Наставник — это друг, а мама – это навсегда. Когда ты наставник, у вас есть общие интересы, задачи, есть обязанности, и ты как старший друг. Когда ты мама — ты полностью берешь ответственность на себя за этого ребенка – за его воспитание, жизнь, да и вообще за всю судьбу.

Прошло 2 месяца, как он был в нашей семье, и его бабушка, разговаривая с ним по телефону, предложила ему, чтобы он называл меня мамой. Она объяснила, что так будет лучше для него же самого, что ему от этого будет больше благ, он больше получит.

Он начал называть с тех пор, но мне кажется, потому что он сам этого хотел. Просто никто не предложил ему ранее. Он до этого называл меня по имени, и я не предавала этому особое значение.

Меня очень поддержали мои родители. Марк был моим воспитанником по программе наставничества, и родители не знали, что я в процессе опеки. Мы приехали к ним в гости, после ужина папа отвел меня в сторонку и сказал: «Доченька, если что, то мы за. Мы готовы принять его в нашу семью». Сейчас дедушка трусится над своим внуком. Хотя, у него есть еще один внук такого же возраста – Гриша – сын моей сестры. Они любят их одинаково.

Как ощущал себя ребенок? Что он говорил тебе? Поменялся ли он благодаря факту усыновления?

Для него это было очень важно. Самое лучшее, что можно сделать для таких детей это усыновить их, принять в свое сердце и свою семью, подарив им тепло и заботу. Сейчас он не охотно говорит о прошлом, он не вспоминает ни учреждение, ни родственников, он не хочет ездить туда и встречаться с ними. Я уверена, что для него эта тема еще болезненная. Сейчас ему уже 15 лет.

Как вы живете сейчас? Какие есть радости и трудности? Иногда в подростковом возрасте просыпаются родственные чувства к биологическим родителям.

Он не хочет общаться с биологической матерью, он не ищет ни ее, ни встреч с ней, но он знает, что я всегда готова поддержать его и в этом тоже. И если когда-то он захочет поехать к ним, посмотреть на брата или проведать бабушку, — я ему помогу в этом.

Ты хотела бы усыновить кого-то еще? Почему?

Да, с удовольствием, девочку хочу. У меня есть ресурс, желание и опыт. Просто Марк очень ревнует. На начальном этапе, когда мы хотели взять еще кого-то в семью, он сказал свое четкое нет. Ребенок 7 лет жил без внимания, поэтому он хочет получить свое сполна. И я ему это даю. Марк растет. Я сказала ему, что готова к внукам, и что если он создаст в скором времени свою семью, то я только за.

Как изменилась твоя деятельность/работа/хобби после того, как ты стала наставницей и мамой?

При наставничестве жизнь волонтера не сильно меняется. Один день в неделю не сложно посвящать ребенку. Этот день не очень меняет твой уклад жизни и работу. Ты можешь спокойно заниматься своей жизнью, выделяя всего один день для ребенка-сироты. Даже есть преимущество – ты хотел пойти в кино на какой-то фильм? – Бери ребенка и идите вместе! Есть компания.

Опека и усыновление очень влияют. Я готовилась к опеке, я ушла с регулярной работы, организовала собственный бизнес в надежде иметь больше свободного времени.

Через пол года бизнес пришлось закрыть, потому что я максимально проводила время с Марком. Я работала на фрилансе. Потом были проекты. На 9 месяцев декрета надо рассчитывать, в общем. Няня точно не вариант, потому что тебе необходимо формировать с ним привязанность.

Сейчас уже все стабильно. Мы дошли до финиша — ребенок усыновлен.

А я приняла решение и дальше помогать детям, только уже на другом уровне. Менять интернатную систему воспитания, потому что я, как никто, знаю о ее вреде и последствиях.

Я работаю в Национальном офисе реформы деинституциализации при Уполномоченном Президента Украины по правам ребенка, того же Николая Кулебы, который тогда помог мне забрать ребенка в семью. Я хочу, чтобы каждый ребенок жил в семье.

Опиши ваш день сейчас.

Утро. Он всегда просыпается по будильнику, как и я. Его не надо поднимать и упрашивать проснуться. Я могу, шутя, бросить в него мягкой игрушкой, или он в меня. Утром я всегда ему улыбаюсь, что бы не происходило вчера. Это ребенок, который всегда улыбается в ответ. Мы делаем зарядку с трудом каждый раз уже 6 лет. Я его заставляю, он сопротивляется. Я объясняю, как это полезно для него, для фигуры, здоровья, чтобы нравиться девочкам, а Марк делает все, чтобы ее не делать.

У нас всегда здоровый завтрак – каша с сухофруктами или свежими фруктами. Каждый моет сам после себя тарелки и ложки. Он самостоятельно ездит в физико-математический лицей при Университете Т.Г. Шевченко, а я еду на работу. Он сам возвращается домой, ездит еще на музыку, кружки и делает домашние задания. После работы можем поехать в парк, воды набрать в монастыре, продукты купить вместе. Иногда Шерлока смотрим по вечерам или поем песни на английском.

Что бы ты сказала людям относительно наставничества или усыновления, если бы знала, что они послушаются и сделают ровно то, что ты порекомендуешь?

Наставником быть это 100% круто – это даже для вас лично полезно, оно сделает вас лучше. Ты готовишься, стараешься быть примером и авторитетом, чтобы ребенок следовал за тобой, — ребенок, который не доверяет миру и должен почему-то доверять тебе, ты должен постараться. Ты работаешь над собой. Замечаешь проблемы, это твой рост. Плюс дети они как зеркало, ты сам можешь смотреть что с тобой не так, по ребенку, его реакции или по своей реакции на него.

Усыновление — это намного сложнее, чем люди себе думают. Если вы готовы изменить вращение солнечной системы вокруг себя – Солнца, чтобы все крутилось вокруг другого Солнца, если у вас есть терпение и устремленность, тогда усыновляйте.

Если есть какие-то сомнения относительно усыновления, идите в наставничество.

Что бы ты посоветовала потенциальным наставникам, которые сейчас думают, идти ли им в проект?

Не попробуешь — не узнаешь. Не стоит ничего бояться. Да, нужно приложить усилия: собрать документы и сделать определенные шаги, но даже сам процес становиться приятен и приносит потом удовольствие, если к этому относиться с энтузиазмом.

Конечно, вы сомневаетесь и боитесь ответственности. И это нормально. Но поверьте, детям в интернатах намного страшнее вашего. И их там более 100 000. Все они одиноки и ждут, когда хоть кто-нибудь их поймет, услышит и станет другом.

Когда мне в жизни становится тяжело и появляются какие-либо сомнения по поводу моей деятельности и потраченного времени, я еду в интернат. Я провожу там некоторое время, смотрю в глаза детям, тем самым напоминаю себе почему я этим занимаюсь и с новыми сылами берусть за работу. Дети наполняют тебя своей энергией, искренностью и дают тебе намного больше, чем ты даешь им. Дети учат нас быть лучше, работать над собой и развиваться. Марк, например, научил меня наибольшей жизненной ценности – умению прощать.

Опиши идеального наставника для ребенка-сироты, какой он должен быть?

Человек в первую очередь должен быть порядочным. Ты имеешь дело с травмированным ребенком. Важно не бросить, не предать снова. Также, важна ответственность – ты должен понимать, что если ты пообещал приехать, то ты приедешь обязательно. Умение любить и прощать – но это уже больше про усыновление, хотя важно и в наставничестве.

Что бы ты посоветовала людям, которые приезжают в интернаты к группам детей или которые делают ремонты учреждений/покупку техники/оборудования?

Я сама такая была, я не знала другого способа.

Казалось, что такая помощь очень важна и ты делаешь большое дело, не понимая тем самым, что ты спонсируешь систему, которая по своей сути есть тюрьмой для детей.

Волонтерами и спонсорами в интернатах создаются условия часто лучше домашних: питание, одежда, горячий душ, развлечения с волонтерами и т.д.  И через пару визитов директора такого интерната с предложением отдать ребенка к ним, потому что у них хорошо, семья отдает, нарушаются связи, и ребенок идет в систему. Отдают вроде временно, но оставляют навсегда.

Если вы действительно хотите помочь ребенку, — помогите ему туда не попасть — поддержите его семью, которая оказалась в сложных жизненных обстоятельствах. Помогите одинокой работающей маме. Любой человек может помочь такой семье финансово или присмотреть и позаниматься с ребенком. Часто они живут у нас по-соседству, но мы проходим мимо них и идем в интернаты удовлетворять свою собственную потребность «спасти мир».

Я рекомендую всем читать много литературы по тематике сиротства и брошености. Книги психолога Людмилы Петрановской стали моими настольными книгами. А книга «Будь моей мамой» Кэти Гласс перевернула мое сознание. Также, советую общаться с «себе подобными» – наставниками или усыновителями, это оргомная поддержка и ресурс.

Я очень люблю Марка. И безусловно, это самое лучшее, что случилось в моей жизни.

Попробуйте! Может и вы сможете подарить счастье еще одному ребенку.

Проект наставничества для детей-сирот в Украине «Одна надежда»