Изобретение питекантропа

В самой книге «Происхождение видов» Дарвин не стал касаться наиболее животрепещущей темы — происхождения человека. Он лишь намекнул, что благодаря этой работе «будет пролит свет на происхождение человека и его историю». Лишь спустя 12 лет (убедившись, «что многие натуралисты полностью приняли учение об эволюции видов») он решился опубликовать недостающую главу отдельной книгой. Однако уже из первой книги было ясно, к чему он клонит, и идея широко дискутировалась повсюду – от пригородных пивнушек до академических аудиторий.

Новая идея была хороша во всех отношениях, за исключением одной лишь малости – не существовало ни одного свидетельства в ее поддержку. Науке были известны люди – как живые, так и ископаемые; науке были известны обезьяны – как живые, так и ископаемые. Но ни одной промежуточной формы между человеком и обезьяной – ни живой, ни ископаемой; ни настоящей, ни воображаемой – не существовало. Однако, если доказательств нет, что мешает напрячь воображение и представить, какими бы эти доказательства были, если бы они существовали?

Наибольшей степени напряжения воображения удалось достичь в Германии, где только что избранный на должность профессора университета Иены молодой зоолог Эрнст Генрих Филипп Август Геккель создает портретную галерею предков человека. При этом восторженные потомки узнали не только, как выглядела их древняя родня, но и как она называлась. Главные персонажи носили имена «питекантроп» (обезьяночеловек) и «эоантроп» (ранний человек или человек зари).

К сожалению, изображением последнего мы не располагаем, поскольку эоантроп был запечатлен верхом на эогипусе (ранней лошади), в связи с чем был поднят на смех даже соратниками по происхождению, поскольку по их представлениям эогипус должен был существовать на несколько миллионов лет раньше человеческих предков. Поэтому Геккель счел за благо больше не публиковать этой картинки. Питекантроп же начал свое триумфальное шествие по страницам книг и журналов, причем не один, а вместе со своим семейством: женой и младенцем – именно так изобразили его Геккель и помогавший ему профессиональный художник Гебриел Макс.

Подпись под картинкой гласила: «Pithecanthropus alalus», что означало «обезьяночеловек неговорящий» (Геккель считал, что именно речь отличает человека от обезьян). Если бы не противоестественное положение большого пальца на ногах спутницы жизни главного героя, картину вполне можно было отнести к бытовым сценам пост-дарвиновского общества «Опять напился». Впрочем, современники Геккеля неоднократно отмечали, что это должен был быть самый счастливый брак, ибо жена никогда не могла высказать главе семьи свою собственную, альтернативную, точку зрения на происходящее.

Сергей Головин facebook.com