Вера или религия

Крайне важно принимать во внимание: нам заповедано передавать веру, а не религию! Религия предполагает некие внешние действия (ритуалы, обряды). Вера же – это, в первую очередь, доверие, верность. Это глубокая личная преданность кому-то (Богу либо человеку) или чему-то (идее, организации, и даже – религии). Религия может быть перенята, вера – только воспринята! Лишь сменив объект преданности, заменив верность ложным богам на верность Богу истинному, человек обретает подлинную веру.

Религию можно имитировать, воспроизводя поведение других людей. Она с трудом может быть адаптирована к требованиям той или иной культуры посредством внешнего изменения отдельных ее проявлений – форм ее выражения и характерных для нее ритуалов. Поэтому понятие «контекстуализация» к религии не применимо. Вера же Христова может быть воплощена в любых культурных формах.

Взгляните на основные внешние проявления следования за Христом: молитва; пост; крещение; хлебопреломление; проповедь; наставничество. Что из этого изобрел Иисус? Ничего – все это и до Него было неотъемлемыми элементами иудейской культуры. Господь не установил ни одной новой традиции – Он контекстуализировал Свое учение, наполнил уже существующие культурные формы новым содержанием.

Так, при религиозном подходе хлебопреломление – сакральный ритуал, каждый из элементов которого имеет не предписываемое ему, а собственное неотъемлемое значение. Но евреи и до Тайной вечери благословляли имя Господне, преломляя хлеб и молясь над чашей при каждом застолье. Иисус лишь придал принципиально новое значение привычному ритуалу кидуша и самым распространенным в Своей культуре продуктам – хлебу и вину. Там, где не было хлеба и вина, не было и трапезы, вне зависимости от того, шла речь о царском дворце или нищенской лачуге. При этом Он заповедал: «Когда бы вы ни пили, делайте это в память обо Мне» (1 Коринфянам 11:25, ВБПЦ). Его ученики «Каждый день… преломляли хлеб и ели с радостью и искренностью в сердце» (Деяния 2:46, МБО), и им для этого не было нужды налаживать поставки дорогостоящих импортных продуктов. А как быть в культурах, где хлеб и вино редкость или таковых там нет вовсе? Должны ученики Христовы впадать в зависимость от спекулянтов и контрабандистов или же разорятся на приобретение элитных товаров, которые не всем по карману?

Стоит ли в регионах, где не растет виноград заменять вино ячменной или маисовой брагой? Или же принципиально не содержание этанола, а чтобы напиток был «от плода виноградного» (От Луки 22:18)? Например, пуритане Нового Света в свое время отказались от вина, разорвав зависимость церкви от салуна, и перешли на виноградный сок. Но религиозное отношение к обряду потребовало богословского тому обоснования. Так родилась теория, что, вопреки упрекам злопыхателей («любит есть и пить вино» От Матфея 11:18), Иисус был абстинентом, и всякий раз, когда по отношению к нему или его ученикам употребляется слово «вино», речь идет всего лишь о виноградном соке. Просто в иврите и древнегреческом языке для такового нет отдельных слов. При этом, правда, выходит, что эффект от сока не всегда благоприятен (1 Коринфянам 11:21) и злоупотребление соком ведет к распущенности (Ефесянам 5:18), хотя порой превращает тех, кто употребляет сок, в полиглотов (Деяния 2:13).

Эта теория игнорирует простой факт, что отсутствие какого-либо слова в языке отображает отсутствие данного понятия в культуре. Евреи считали квасным все, что связано с виноградным плодом, и абстинент был «должен воздержаться от вина и крепкого напитка, и не должен употреблять ни уксусу из вина, ни уксусу из напитка, и ничего приготовленного из винограда не должен пить, и не должен есть ни сырых, ни сушеных виноградных ягод; … не должен он есть ничего, что делается из винограда, от зерен до кожи» (Числа 6:3,4). При этом Писание рекомендует не переусердствовать с абстиненцией в случаях, когда употребление вина требуется для дезинфекции питьевой воды или по медицинским предписаниям (1 Тимофею 5:23). Так или иначе, в то время как вера не препятствует употреблению виноградного сока вместо вина, религия может принуждать к этому.

В культуре шейкеров ту же проблему решали иным путем, заменив буквальное хлебопреломление умозрительным. С другой стороны, в Российской империи евангельские христиане оказались под культурным влиянием Общества трезвости с одной стороны и православной традиции – с другой. В итоге бытовая абстиненция российских протестантов сочеталась с употреблением при причастии даже не сухого, а крепленого вина – русско-православного синодального кагора (утвержденного в 1733 году постановлением Священного Синода, как единственно допустимого для богослужебных нужд). И такому сочетанию тоже находится религиозно-богословское обоснование: «Мир пьет, чтобы забыться; Церковь пьет, чтобы помнить!».

Аналогично, как быть с хлебом там, где его нет в принципе? Сгодятся ли рис или плоды хлебного дерева? Возможно ли обойтись без импортных поставок галет или облаток, древним иудеям также, между прочим, неведомых? А, может, дело вообще не в форме, и при воспоминании о Христе нужно, как и Он, брать для этого самые обыденные в данной культуре продукты? Например – саго и кокосовое молоко в Океании? Или, может, можно использовать просто то, что удается найти в конкретных условиях, как, скажем мякоть и сок брусники, которыми причащались служители церкви, заключенные в концлагерь на Соловецких островах?

Сергей Головин facebook.com