Являются ли «ментальные впечатления» или внутренние побуждения Божественным откровением?

Вы наверняка слышали, как некоторые люди говорят “Бог призывает меня на это миссионерское поле” или “Бог привел меня в этот колледж” или “мы чувствуем, Бог хочет, чтобы мы поженились”. Возможно, вы и сами говорили что-то подобное.

Христиане, использующие такую риторику, часто подразумевают, что внезапная мысль или сильное внутреннее побуждение является откровением Божьей воли. Даже те люди, которые верят, что пророчества и Божественное откровение прекратились, иногда попадают в ловушку ошибочного вывода, что Бог напрямую сказал им что-то посредством субъективных способов.

Обычно у тех, кто делают подобные утверждения, нет намерения приравнивать свои такие внутренние побуждения к Божественному откровению, данному нам в Писании. Они подразумевают некое субъективное “Божье водительство”, которое, конечно же, по авторитетности намного ниже библейских пророчеств. Однако они верят, что Бог каким-то образом “коммуницирует” лично, напрямую открывая Свою волю через внутренние побуждения, знаки, чувство глубокого мира (или, наоборот, беспокойства), настойчивые мысли, “ментальные впечатления” и другие подобные способы.

По определенным причинам (мы рассмотрим их ниже), не мудро искать Божьего руководства через подобные субъективные ощущения. Нигде в Писании вы не найдете каких-либо оснований для попыток искать Божью волю с помощью таких средств. Принятие решений, исходя из таких “откровений”, часто приводит к путанице, разочарованиям, а иногда и к трагедиям в духовной жизни.

К тому же, мнение, что подобные субъективные ощущения являются “голосом” Святого Духа, практически не слишком отличается от мнения, что мы получаем Божественное откровение уровня Писания. Хотя большинство христиан, следующих таким субъективным способам “услышать” Бога, даже мысли не допускают о возможности “добавления пророчеств” к тому, что написано в Библии, они на практике утверждают именно это.

Впрочем, некоторые защитники современного пророческого откровения хотят изгладить всякое различие между субъективными ощущениями и даром пророчества, упомянутого в 1 Кор. 12-14. Уейн Грудем, например, предложил наиболее широкую богословскую аргументацию в пользу современного пророческого движения. Он считает, что сейчас Бог дает откровения главным образом с помощью “ментальных впечатлений”. Он также определяет откровение как “нечто, что Бог приводит на ум” (brings to mind). Он также предполагает, что когда Бог посылает верующим какую-то мысль, это и есть новозаветный дар пророчества “в действии”. Таким образом, он поднял ментальные впечатления до уровня библейского пророческого откровения.

Труд Грудема приобрел широкое распространение и влияние. Это во многих отношениях замечательное исследование. Грудем библейски обосновал, почему важно отличать ветхозаветные пророчества от апостольского пророчества и новозаветного “дара пророчества”. Во многих случаях (хотя и не во всех) его экзегетика соответствующих текстов весьма полезна. Он также включил исключительно важное приложение, посвященное достаточности Писания, которое, если будет принято во внимание его друзьями из пророческого движения, станет хорошим противоядием тем серьезным отклонениям, которые слишком часто проявляются в этом движении. Также он предлагает еще одно дополнение, показывающее, что канон Писания уже завершен.

Но именно в этом моменте Грудем обнаруживает свою наибольшую непоследовательность. Если канон Писания завершен (в чем Грудем совершенно прав); если действительно “Писание – единственный источник, к которому мы должны обращаться, чтобы слышать слова Божьи”; если, как сказал Грудем, “Библии достаточно, чтобы снарядить нас всем необходимым для христианской жизни” – тогда какой смысл в поисках дополнительных “откровений”, и почему Грудем защищает такие “откровения”, словно они действительно являются Божественным пророческим посланием к нам? Очень жаль, что Грудем поместил свои мысли о каноне Писания и достаточности Писания в конце своей книги – в дополнениях и приложениях. Если бы он начал с них свое изучение пророческого послания, то, возможно, пришел бы к совершенно другим выводам.

Защита Грудемом пророческого откровения открыла двери большому количеству странных и ложных “пророчеств”, наводнивших евангельское христианство за последние несколько лет. Множество церквей по всему миру восприняли богословие Грудема и теперь поощряют людей делиться с другими своими “ментальными впечатлениями”, словно они являются пророческим посланием от Бога. Грустная ирония в том, что труд Грудема часто используется для обоснования даже самых нелепых аспектов в пророческом движении, которые полностью игнорируют многие ясные предупреждения, предложенным самим Грудемом, направленные против злоупотреблений пророческими дарами.

Следует, однако, отдать должное Грудему за его призыв к такому взгляду на пророчество, которое, кроме всего прочего, “подчеркивает завершенность канона Нового Завета (т.е. исключены новые откровения, равные авторитетности Писания), достаточность Писания, а также превосходство и уникальность авторитета Библии в руководстве”. Грудем пишет: “Я прошу харизматиков прекратить использовать пророческую фразу “слово от Господа” – просто потому, что она звучит на уровне библейского авторитета пророчеств”. Еще в одном месте Грудем объясняет: “Помни, все, что сегодня преподносится как пророчество, является не словом от Господа, но лишь попыткой человека передать обычными человеческими словами то, что Бог положил ему на ум”. Грудем также предупреждает, что современное пророчество не следует понимать как “сами слова Бога”, поэтому никто не должен начинать свою речь вступительными словами, которые такое впечатление создают – например, “Так говорит Господь” или “Слушайте слова Божии”, и др. Такие заявления принадлежат исключительно Писанию. Вместо этого можно использовать такие выражения, как “Думаю, Господь мне показал, что…” или “Полагаю, Господь указывает мне на…” или “Чувствую, Господь положил мне на сердце…” – они более уместны и в них меньше риска для заблуждений.

Если бы к этим предупреждениям регулярно прислушивались харизматические “пророки”, они уберегли бы свои церкви от многих проблем и разочарований.

Но даже в деноминации Грудема, который считает себя членом Ассоциации Церквей “Виноградник”, его предупреждения часто игнорируются в “пророческой практике”.

Джеймс Райл (отошел в вечность в 2015 году) – бывший пастор одной из церквей «Виноградника» – на словах соглашался с предупреждениями Грудема. Он писал: “Как часто мы слышим «Господь сказал мне…» или «Господь проговорил ко мне, чтобы я сделал то или иное…!» Многие в церквях используют эти слова для оправдания своих желаний или мнений. Возможно, они чувствуют, что таким образом смогут избежать возражений со стороны других – и действительно, кто будет “спорить с Богом”? В свете этой проблемы я понял, что весьма полезно избегать таких выражений, заменяя их простым “мне пришла мысль” (когда я хочу поделиться каким-то открытием, полученным во время молитвы или чтения Библии). Это избавляет от ненужных камней преткновения и позволяет людям сосредоточиться на самой мысли, не отвлекаясь на то, как именно я ее презентирую”.

Но обратите внимание на серьезные отличия во взглядах Грудема и Райла. Если Грудем видит в пророчестве всего лишь “нечто, что Бог приводит на ум”, а не “сами слова Бога” (кажется, он старается сделать здесь четкое разграничение), то позиция Райла отличается примечательным образом. Райл утверждает, что часто использует выражение “мне пришла мысль” (чтобы избежать «ненужных камней преткновения»), но он, очевидно, считает современные пророчества “самими словами Бога”. После анализа опасности злоупотреблений фразами типа “Бог сказал мне” Райл заявляет: “Тем не менее, Господь и сегодня может обращаться к нам напрямую”. Поэтому на практике Райл не может избежать фактического приравнивания современных форм “пророчеств” к авторитету написанного Божьего Слова.

Возможно, Райл даже не осознает этого. Защищая современные пророчества, он постоянно цитирует Мф. 4:4: “Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих” – применяя к современным пророчествам стих, который, без сомнения, относится к самому Писанию.

Более того, несмотря на заявленное «я предпочитаю использовать фразу «мне пришло на ум»», Райл в своей книге ни разу не использует ее (или подобную ей). Наоборот, его книга пестрит такими выражениями, как “я слышал голос Господа”, “голос Господа проговорил ко мне”, “Бог снова обратился ко мне”. В книге можно обнаружить и такие утверждения: “Сам Господь явился передо мной… и сказал мне лично”; “Снова я слышала голос Господа…. Господь продолжал говорить… затем, казалось, сделал паузу… и нанес сокрушительный удар”; “Господь сказал мне, что дал повеление ему позвонить мне”; “Я получил слово от Господа”; “Я почувствовал, как Дух Святой сказал мне”; “Я храню эти драгоценные слова Господа, спрятав их в сердце своем с великим благоговением; “Это было именно то Слово, которое я получил”; “Господь от самого Своего сердца проговорил пророческое слово”; “Вот, что Дух Святой показал мне” – и тому подобное. А интерпретации Райла своих снов и видений звучат с догматической категоричностью.

Райл постоянно использует терминологию, создающую впечатление, что он канонизирует современное пророчество – по крайней мере, в своем воображении. “Дух Святой побуждает нас говорить посредством неограниченного количества способов”, – утверждает он, называя свои пророчества “речью под вдохновением Духа” (inspired utterance). В конце своей книги Райл высказывает убеждение, что когда «бегемот современного пророчества войдет в сад главных направлений протестантизма, церковь окажется среди этого мира в качестве глашатая, предлагающего БОЖЬИ СЛОВА этому испорченному, развращенному поколению, среди которого мы будем сиять как светила, несущие СЛОВА ЖИЗНИ».

Таким образом, мы видим практическую невозможность избежать возвышения современных пророчеств до уровня авторитетности Писания, хотя на первый взгляд кажется, что Райл призывает избегать этой ошибки. (В его книге есть такие слова: “Мы должны прекратить вкладывать в Божьи уста свои собственные слова…. Только Писание наш надежный фундамент”. Этим словам я говорю свое сердечное «аминь»).

Райл – не единственный, кто ошибается в вопросе пророчеств. Всякий, кто убежден, что Бог дает новые слова откровения, неизбежно будет относиться к современным пророчествам как к чему-то даже более важному, уместному и личному, чем Библия, написанная более двух тысяч лет назад. Неизбежно: чем больше подчеркивается личное пророчество, тем меньше делается акцент на Писании. И этот принцип подтверждается двухтысячелетней историей Церкви.

Джон Макартур, «Grace to you» , перевод Голос Истины