Страна, которой не стало. Как пастора на шпионов меняли. История семьи Винс

27 апреля 1979 года, в США состоялся первый в истории бывшего СССР обмен агентов КГБ на пятерых диссидентов, находившихся в заключении. Георгия Винса, Александра Гинзбурга, Эдуарда Кузнецова, Валентина Мороза и Марка Дымшица обменяли на бывших сотрудников ООН Черняева и Энгера, арестованных американскими спецслужбами в октябре 1978-го за шпионаж. Мировая общественность активно выступала тогда в защиту прав человека в Советском Союзе. Высылка из Советского Союза практиковалась тогда крайне редко, приравнивалась чуть ли не к смертной казни, по крайней мере – гражданской казни. А тут была не просто высылка, а обмен: граждан СССР на граждан СССР.

Татьяна Головина, корреспондент “Христианской газеты” встречалась с дочерью Г. П. Винса Натальей Георгиевной, проживающей сейчас в США, чтобы узнать о том событии, а также о семье Винсов, немало потрудившихся на евангельском поле в России. Немало гонений и страданий пришлось пережить на своём веку многим членам этой семьи разных поколений. Г. П. Винс (1928-1998) был секретарём Совета церквей евангельских христиан-баптистов, дважды советская власть пыталась заставить его замолчать, заключая за колючую проволоку на Урале и в Якутии.

Наталия Георгиевна, в 1975 году Ваш отец был осуждён на десять лет лишения свободы. Как узнал он о том, что его хотят обменять на сотрудников КГБ, уличённых на Западе в шпионаже?

Это было уже его второе заключение, первое он провёл в уральских лагерях (1966-1969 гг.). К 1979 году он отбыл уже половину второго срока – пять лет лагерей строгого режима в Якутске. Его везли на ссылку в Тюменскую область. И вот, в пересыльной, Тюменской тюрьме ему вдруг сказали, что его будут этапировать в Москву. Он спросил: «Какая причина?». Но никто ему ничего не объяснил – заключённым вообще не принято было что-либо объяснять. В сопровождении двух охранников моего отца отправили в Москву, поместили в тюрьму. А на следующее утро, 27 апреля 1979 года, неожиданно выдали костюм, белую рубашку, галстук – совершенно необычную одежду для заключённого. Он же был в тюремной робе. «К чему этот маскарад?» – спросил отец. «Заключённые вопросов не задают!» – ответил охранник. Потом его провели в кабинет начальника и только там сообщили, что по решению Верховного Совета СССР его лишают гражданства и выдворяют в США.

Как воспринял это решение Георгий Винс?

Чиновник, объявляя это решение Верховного Совета СССР, сказал ему: «Вы самый несчастный человек, у вас теперь нет родины! В Америке к вам кое-кто проявит интерес недели две, а потом вы будете человеком, выброшенным за борт». Мой отец любил свою родину – Россию, и евангельское дело очень много значило для него. Но чиновнику он ответил, как думал всегда: «У меня есть Небесное Гражданство, которое я имею через Иисуса Христа. И этого Гражданства меня никто не может лишить». Это было его утешением, ободряло его. Затем отца отвезли в аэропорт Шереметьево, под охраной провели в пассажирский самолёт «Аэрофлота», и только тут он обратил внимание, что в салоне самолёта находятся ещё четверо заключённых. Каждого из них посадили у окна, а рядом сели по два охранника.

Получается, что между собой узники никак не могли общаться? А знали ли они друг друга до этой встречи в самолёте?

Никого из этих диссидентов мой отец раньше лично не знал. Но он понял, что это тоже «зэки» – все они были коротко подстрижены… Общаться, конечно, не могли, за этим зорко следили охранники.

А куда их привезут, где они будут жить, на какие средства, – знали заключённые об этом?

Нет, никто ничего ему не сказал. И даже, когда отец спросил у чиновника, что будет с его семьёй, ему не дали никаких разъяснений. Но перед отлётом самолёта в салон зашёл представитель американского посольства в Москве и успокоил заключённых, сказав, что семьи последуют за ними.

Какие же чувства были в сердце Георгия Винса, когда он совершал этот долгий перелёт в неизвестность, из Москвы в Нью-Йорк?

Английского языка он не знал, и вообще в Америке не знал абсолютно никого. В те годы в церкви евангельских христиан приезжали иногда иностранцы, тайно привозили в СССР Библии, но никаких контактов у него с иностранцами не было. Трудно ему было тогда представить, как сложится жизнь, чем он будет заниматься, где работать. Но он горячо молился и думал, что если Господь был силен сохранить его в советских лагерях и тюрьмах, то придёт на помощь и в чужой стране, в Америке.

Когда самолёт прилетел в Нью-Йорк, заключённым приказали остаться на местах. Все другие пассажиры вышли, потом на борт самолёта ввели двоих осуждённых в США сотрудников КГБ – Черняева и Энгера. Охрана осталась в самолёте, и только потом Александр Гинзбург, Эдуард Кузнецов, Валентин Мороз, Марк Дымшиц и мой отец спустились по трапу на американскую землю.

Их встретили русскоязычные представители Госдепартамента США, привезли в гостиницу в центре Нью-Йорка, каждого разместили в отдельном номере. Папа рассказывал, что он долго стоял тогда у окна, это был 23-й этаж, внизу – река, люди, машины, ночная жизнь Нью-Йорка… Всё это было такое необычное и чужое! Как сложится жизнь? В его номере гостиницы лежала Библия на английском языке. Из России мой отец не вывез ничего, кроме очков и носового платка. Все личные вещи, письма, записи, бумаги у него отняли в Москве. Он попросил достать ему Библию на русском языке. В течение ночи эта его просьба была выполнена.

 

Я знаю, что на следующий день в Нью-Йорке состоялась большая пресс-конференция...

Да, журналисты задавали всем пятерым различные вопросы. Мой отец высоко поднял Библию и сказал: «Я теперь самый счастливый человек! В России, в течение пяти лет лагерей, я был лишён возможности иметь свою Библию, а теперь она у меня есть». Президент США Джимми Картер смотрел эту передачу по телевидению и захотел встретиться с моим отцом. Картер пригласил его на богослужение в свою церковь. Так что отец прилетел в Нью-Йорк в пятницу, 27 апреля, а через день, в воскресенье, был уже в Вашингтоне. В тот день Картер преподавал в воскресной школе, вёл урок как обычный учитель. Он говорил об Есфири, рассказывал, как она спасла свой народ. По вероисповеданию Джимми Картер – баптист.

Все статьи по теме «Страна, которой не стало» >>

Поддерживал ли Ваш отец контакты с диссидентами, которых выслали в США вместе с ним? Как сложились их дальнейшие отношения?

В нью-йоркской гостинице они жили пять дней, познакомились, общались друг с другом. Сохранились контакты с Александром Гинзбургом, которого не отец, но мы знали ещё раньше. Он потом поселился во Франции.

А как семья узнала о том, что Георгий Винс – в Америке? Как удалось Вам воссоединиться?

Мы приехали к отцу через полтора месяца – моя мама, бабушка и мы, пятеро детей. О том, что отец лишён гражданства СССР и выслан в Америку, нам, семье, власти не сообщили. Моя мама ездила к нему на свидание в Тюмень, она его видела за два дня до того, как его отправили в Москву. В Тюмени, в управлении лагерей, ей сказали, что он будет выслан в район Берёзово, туда, где когда-то отбывал ссылку сподвижник Петра I, князь Александр Меньшиков. После свидания с мужем мама через Москву вернулась домой, в Киев.

И вот, получилось так, что моя тётя, мамина сестра, рано утром услышала по радио передачу «Голоса Америки» о том, что Георгий Винс, а с ним ещё четверо диссидентов находятся сейчас в Нью-Йорке. Телефонов у нас тогда не было, чтобы позвонить и поделиться новостью. И тётя на такси приехала к нам домой и говорит: «Вы не поверите, но я слышала по радио…» – и рассказала о передаче. Бабушка, мама Георгия Петровича, действительно сразу не могла поверить в такое, предложила ей выпить чаю, успокоиться.

Радиоинтервью «Голосу Америки» после освобождения, 1979 год

Мы включили радио, нашли волну «Голоса Америки» – и тут снова услышали сообщение об обмене двоих агентов КГБ на пятерых заключённых из СССР. Каждый из них имел возможность несколько минут говорить в прямом эфире. И только когда мы услышали по радио голос отца, только тогда смогли действительно поверить в то, что он уже на свободе! Отец передал привет своей семье, верующим братьям и сёстрам. Он верил, что если не родные, то кто-то из верующих услышит его и передаст родственникам эту новость.

Как сложилась жизнь Георгия Винса в Америке, чем же он стал там заниматься?

Мой отец по специальности инженер-электрик, он мог бы работать в США по профессии. Но ведь он знал, что сотни верующих в СССР по-прежнему находятся в тюрьмах, лагерях, тогда были очень большие гонения. И отец хотел, чтобы на Западе прозвучал голос гонимой церкви. Поэтому он основал «Русскую миссию благовестия», много ездил по стране, рассказывал о преследованиях верующих в СССР, призывал христиан Запада поддержать гонимую церковь, выступить в её защиту. Миссия собирала немалую материальную помощь для церквей и семей узников в СССР – это было частью его служения. Одновременно миссия способствовала тайному ввозу Библий и Новых Заветов в СССР, осуществляла большую издательскую деятельность, переводила на русский язык миссионерскую, историко-биографическую литературу, печатала воспоминания узников совести. Это была часть моей работы.

Я знаю, что Ваш дедушка, Пётр Яковлевич Винс также был известным благовестником и погиб в кровавом 1937 году в застенках НКВД как «враг народа»…

Да, он окончил Богословскую школу и семинарию в США, имел американское гражданство, но решил проповедовать Евангелие в России, где родился. В 1926 году он поселился на Дальнем Востоке, а через два года возглавил Дальневосточный Союз баптистов. В то время уже начались преследования верующих в советской России. Петру Яковлевичу предложили или уехать в США, или отказаться от американского гражданства. Он понимал, что если не вернётся в Америку, то, скорее всего, погибнет. В то время на Дальнем Востоке, где он жил, должна была проходить конференция пасторов, проповедников Сибири и Дальнего Востока. Пётр Яковлевич видел, что приближаются времена трудные, и он хотел призвать служителей к тому, чтобы они стойко отстаивали христианскую веру, бескомпромиссно служили Господу. «Честно ли это, если у меня в кармане лежит американский паспорт, а другим я буду говорит о мужестве и стойкости? – спросил он свою жену. – Ведь сам я могу в любой момент взять тебя, маленького Георгия и оказаться в безопасности в Соединённых Штатах…» Мой дедушка долго молился об этом, две недели был в посте. И принял решение отказаться от американского гражданства, навсегда остаться в России. Вскоре Петра Яковлевича арестовали, в первый раз он пробыл в заключении три года. Потом был короткий период свободы, но через год, в 1937-м, его взяли снова и расстреляли. Было ему тогда всего 39 лет…

Наталия Георгиевна, расскажите, пожалуйста, о его супруге, Лидии Михайловне. Известно, что она происходила из молоканского рода, рано осталась сиротой. В 1926 год уехала учиться во Владивосток и вскоре, на молодёжном христианском съезде, познакомилась с Петром Винсом, которого в 1926-м избрали пресвитером Благовещенской церкви.

Бабушка покаялась в 12 лет в Благовещенске, приняла водное крещение, а в 16 лет была уже учительницей детской воскресной школы, активно участвовала в жизни церкви. Она сумела вложить память о дедушке в сердце моего отца. Несмотря на постоянные обыски и угрозы арестов, сберегла все записи, конспекты проповедей Петра Яковлевича Винса. Эти конспекты хранились у верующих, наших братьев и сестёр. Когда моему папе исполнилось 16 лет, бабушка подарила ему эти тетради. Моему отцу было всего лишь восемь лет, когда он в последний раз видел дедушку, но по этим конспектам и по рассказам матери сумел восстановить и сохранить его образ в своём сердце. Это было сильным толчком к тому, что мой отец тоже стал проповедником Евангелия.

Значительно позже, в 1964 году, Лидия Михайловна приняла самое активное участие в создании Совета родственников узников евангельских христиан-баптистов, одной из первых правозащитных организаций в СССР. А в июне 1966 года она была избрана председателем этого Совета. Что Вы знаете об этом периоде её жизни?

В Совет родственников узников входили жёны и матери осуждённых за веру христиан. Но оппозиционной организацией мы себя никогда не считали и такими не были. Христиане должны быть хорошими гражданами своей страны, жить по принципу: «…Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Матф. 22:21). Иными словами, по отношению к советской власти мы должны были быть почтительными, не было критики по политическим, экономическим или иным вопросам. Но когда «кесарь» указывал нам, как нужно молиться, как служить Богу, запрещал рассказывать о Спасителе Иисусе Христе нашим детям или разгонял богослужения, тогда христиане говорили: «Нет, это принадлежит Богу, этого мы кесарю не отдадим…»

И вот тут начинались гонения церкви. В Совет поступало много копий всевозможных заявлений, писем, ходатайств с описанием разгонов богослужений, рассказами о непосильных штрафных санкциях, которым подвергали многодетные христианские семьи, об арестах отцов больших семей, юных христиан, сестёр, занимавшихся с детьми… Тогда в СССР участились случаи лишения родительских прав за христианское воспитание детей, их отбирали у матерей и помещали в детские дома, интернаты. К нам домой, в Киев, приезжали матери и жёны узников-христиан, бабушка ободряла их, поддерживала в молитве, подсказывала, куда можно обратиться с жалобой, помогала составить текст такого прошения. Под её руководством, при её непосредственном участии, верующие писали всевозможные ходатайства в правительственные инстанции и международные правовые организации, ходили на приём в ЦК КПСС, Президиум Верховного Совета СССР, добиваясь соблюдения прав верующих. В СССР нелегально печатали и распространяли «Бюллетень Совета родственников узников».

А какую реальную помощь гонимой церкви могла оказать Лидия Михайловна Винс на Западе?

Несмотря на свой возраст, – а бабушке было 72 года, когда она выехала вместе с нами в США, – Лидия Михайловна много ездила по Америке, Европе, встречалась с правозащитниками, выступала в различных общественных организациях, активно защищала гонимых верующих в СССР. Конечно, ей было тяжело акклиматизироваться в новой стране. «Я, как старое дерево, которое с корнем вырвали и пересадили на новую почву, а оно не приживается…» – говорила она. Шесть лет прожила бабушка в США. А моя мама в Украине была преподавателем английского языка, окончила Киевский университет. Мама первой получила в США водительские права и стала нашим водителем и переводчиком. Она вырастила нас, пятерых детей. Я старшая, у меня есть два брата и две сестры. Пётр живёт в Италии. Моя сестра Лиза и её муж Скат Картер несут миссионерское служение в Киеве. Лизе было 18 лет, когда она попала в Америку. До этого её жизнь была тесно связана с молодёжным служением в церкви, поездками. В США она получила богословское образование, познакомилась со Скатом, они поженились и решили вернуться в Украину, чтобы теперь уже вместе продолжить на родине Лизы евангельское служение. Сначала поселились в Одессе, потом переехали в Киев. Уже более десяти лет они живут и работают в Украине, воспитывают троих усыновлённых детей. Сестра Женя живёт в США, помогает в служении миссии. Наш младший брат Александр окончил университет в США и работает преподавателем.

Теперь мне бы хотелось узнать подробнее о Вас, Наталия Георгиевна. Где Вы живёте, чем занимаетесь?

Я родилась в Киеве в 1952 году. Когда училась в киевской школе, в третьем классе, то, по своим убеждениям, не вступила в пионеры. У меня сразу же начались трудности, да и наша церковь была гонима. Летом мы проводили богослужения в лесу, всё это, конечно, запрещалось. Аресты отца я переживала очень тяжело. Посещения отца в тюрьмах, лагерях – трудно в нескольких словах обо всём рассказать…

После окончания школы я училась в медицинском училище, но диплом получить мне не разрешили, опять-таки из-за моих христианских убеждений. Когда мы приехали в Америку, мне было 26 лет. Я всегда мечтала о богословском образовании. Закончила в Канаде Библейский колледж, а потом помогала отцу в его служении, была его секретарём, старалась взять на себя второстепенные дела, чтобы освободить отца для главного служения.

Теперь я живу в небольшом городке недалеко от Чикаго. Через несколько лет после смерти отца «Русская миссия благовестия» объединилась с американской международной христианской миссией „Frontline Missions International“, которая ведёт большую работу, оказывает помощь христианам в странах Восточной Европы, в частности, в России и Украине. Это моя основная работа.

Наша миссия решила пойти несколько нетрадиционным путём. Обычно христианские миссии посылают из Америки миссионеров в Восточную Европу, а мы считаем, что лучшие миссионеры – это братья и сёстры во Христе, которые родились и выросли именно здесь, например, в России или Украине; они знают язык, местные условия и особенности. И мы поддерживаем их служение, собираем средства на содержание пресвитеров, чтобы они могли полностью посвятить себя служению. Также организовываем проведение детских летних христианских лагерей, поддерживаем церкви в сельской местности, стараемся помочь им с транспортом. С конца 80-х годов, со времён горбачёвской перестройки, мы помогли в строительстве более 70 молитвенных домов на Дальнем Востоке, Урале, в Сибири и т. д. Переводим с английского языка и печатаем христианскую литературу.

Все статьи по теме «Страна, которой не стало» >>