«В Луганске раздавали Библии, как хлеб», – Брия Блессинг

Певица и композитор, дочь американского протестантского пастора Брия Блессинг впервые приехала в Украину в 1993 году, когда ей было 13 лет. Начиналось ее знакомство с Луганска. В интервью каналу НТА Брия рассказала, как этот приезд изменил ее взгляд на Библию, что она думает об украинском языке и украинской мечте и почему ездит на восток к нашим защитникам.

1993 год, из Техаса вы приезжаете с семьей с миссионерской христианской миссией в Луганск, практически в край, религию которого уничтожили Голодомором и репрессиями. Что вы увидели? Какой была духовность Луганска в 1993-м году?

Они были, я помню, такими голодными на что-то духовное. Потому что, запрещает ли это государство или нет, но в человеке есть дух. И каждый человек рано или поздно чувствует такую пустоту в душе, если он ничем не кормит себя духовно.

Я помню: мы приехали, и люди были на Луганщине настолько открытыми, просто хотели с нами говорить о Боге. Американцы жертвовали много денег на Библии. Мы купили много Библий и просто на улице раздавали людям, как хлеб. Им это было интереснее, чем брать от нас какие-то продукты. Они это просто так хотели. Как будто они были в какой-то пустыне очень много лет.

Для меня, 13-летней американки, это изменило взгляд на Бога, на Библию, потому что я это все воспринимала очень легко. Я видела, как люди держали эти Библии близко возле сердца, словно это драгоценный камень. Это изменило и мой взгляд, я начала по-другому относиться к своей Библии, что это привилегия иметь ее, иметь свободу читать, когда я хочу, молиться, когда и где хочу.

Но как это происходило? Как вы решили поехать в Украину? Я где-то представляю себе это так: вам 13 лет, вы завтракаете, как показывают в американских фильмах, смотрите мультфильмы, а здесь приходят родители и говорят: «Брия, собираем чемоданы и едем в Украину». Я подозреваю, что вы даже не знали, где географически находится Украина. Какие у вас были эмоции? Как вы представляли себе это путешествие?

Честно, я не хотела. Я помню, что плакала. Недалеко от нас жили мои бабушка и дедушка. Говорю: «Разрешите мне жить с бабушкой и дедушкой, чтобы я продолжала ходить в школу, чтобы у меня были рядом друзья. Я не хочу в какую-то чужую страну!» Родители, насколько я помню, согласились на некоторое время, а потом сказали: «Нет. Мы семья, и куда бы не ехали, мы должны быть вместе». Я очень не хотела, пока мы не приземлились в Луганске и пока я не увидела все вокруг. Все было новое, интересное и совсем другое. Возможно, украинцы сказали бы, что все было печально на то время, но для меня, как для ребенка, все было классным, потому что все другое: еда новая, культура новая, одежда новая, музыка новая.

Тогда Луганск был русскоязычным, и вы вначале пробовали учить русский язык. Потом приезжаете во Львов, в украиноговорящий город со своим галицким диалектом. Понимали тогда разницу между Луганском и Львовом?

Да, конечно! Правда, на то время Львов не был настолько красивым, насколько сейчас. Здесь во Львове было серо, дома не были так разрисованы, как сейчас. Архитектура была совсем другая. Там все-все советское, а здесь во Львове такая древняя архитектура. Даже погода… Мы ехали из Луганска, там было жарко. Приехали во Львов, а здесь, кажется, снег падал. Может, это было в сентябре. Мы были одеты в шорты и футболки. Мы так замерзли. Думаю, мы что, в Сибирь попали? Разницу, конечно, заметили. Хотя мы язык и в Луганске не понимали, но во Львове совсем другой язык.

Как учили украинский?

Мы пытались найти каких-то учителей, которые работали с нами, но были разные обстоятельства. Один учитель переехал, вторая женщина забеременела и не могла продолжать. В какой-то момент мы даже не искали больше учителей и просто так на ходу с друзьями, на улице, на рынке, просто через общение начали изучать. Хотя говорят, что мой украинский хороший и я благодарна за это, но он еще не совершенен. Все падежи я не выучила.

Я обожаю украинский язык, для меня это самый красивый язык, лучше, чем французский, итальянский. Для меня, как музыканта, украинский язык так красиво ложится в песнях. Можно гордиться собой, если выучить украинский язык хоть немного, потому что он не простой. Достаточно трудный язык. Я радуюсь, когда мой муж, каждый раз приезжая в Украину, пытается выучить какие-то новые слова, новые буквы, начинает читать, что написано на бигбордах.

Из ваших страниц в соцсетях видно, что когда вы в Украине, то едете к нашим защитникам. Какими сейчас увидели наших парней?

Они, как всегда, позитивные, очень теплые, всегда нас принимают с открытыми сердцами. Поражает, насколько они сильны. Уже восьмой год они воюют. И я даже не могу представить, как это постоянно быть на передовой, постоянно воевать. Но Господь, наверное, им помогает, потому что я не знаю, как можно держаться, всегда надеяться, без этого невозможно просто. Они всегда поражают.

Что вы чувствовали в первые поездки к ребятам?

Думала, что мне им сказать. Я понимаю, что я какая-то крейзи американка, девушка из Техаса, которая живет во Львове, никогда не переживала войну. Что меня там ждет? Наверное, все в депрессии, в тяжелом состоянии. А я кто, что я им буду говорить, что петь? Как я буду ехать туда и петь какие-то веселые песни, а они живут в войн? А после первой встречи я поняла, что не о чем вообще волноваться. Они такие сильные, у них много эмоций, но они это не могут показать даже, не могут переживать, потому что им надо всегда держаться в форме. Не только должна быть физическая форма, но и эмоциональная, духовная. Они так и делают.