Пасторство на постмодернистском фронте (часть 2)

Часть 1

Марк предложил своей жене, Джин, сходить в адвентистскую церковь. «Я бы хотел, чтобы ты увидела, в какой церкви я вырос, – сказал он. – Будет весело, как поездка на машине времени, как прогулка по музею!»

Марк руководит техническим отделом огромной компании на Манхеттене. Он ходит на работу в футболке, джинсах и теннисных туфлях с развязанными шнурками. Он живет в мире идей. Джин – тихая, вдумчивая, мягкая. Она – журналистка, выросшая в атмосфере светского либерального гуманизма, в состоятельной семье, имеющей связи с известными людьми в сфере искусства и даже с Белым Домом. В следующую субботу, как Марк и предложил, они пошли понаблюдать за адвентистским анахронизмом, находящимся в верхней части Нью-Йорка.

Я не заметил их, когда они пришли в первый раз, и не замечал еще на протяжении нескольких недель. После пары месяцев посещения церкви, они написали мне: «Мы хотим стать членами вашей общины, изучать Библию и делать свой вклад в жизнь церкви, насколько мы можем».

В течение года, Джин приняла крещение, а Марк стал координировать группы по изучению Библии и присоединился к церковному совету. Вот так все было просто!

Просто? Да. Но не так просто это понять, если вы застряли в традиционной литературе о росте церкви. Эта пара ни разу не видела пастора до того, как послала запрос о членстве. Их нигде не отмечали как посетителей и они никогда не были записаны в нашей базе данных. Так что же побудило их стать последователями Иисуса? Это просто не вписывается в наше представление того, как все должно работать, и эта пара – не уникальный случай. Десятки разочарованных бывших адвентистов и их неверующих друзей зашли в церковь, нашли новую веру и присоединились к нашей общине.

Мой пасторский опыт помог мне выделить три способа служения современным людям (постмодернистам):

1. Донесение истин посредством своей жизни.
2. Вплетение историй.
3. Подвержение выводов сомнениям.

Донесение истин посредством своей жизни

Эффективное служение постмодернистам не просто предлагает им ответы, оно предлагает тайны. Это глубокое служение, не просто поиск правильных богословских формулировок. Это поиск истины и красоты, а также поиск способа эффективно показать такую красоту. Поскольку постмодернисты утверждают, что мир существует не для того, чтобы его анализировали, обговаривали и эксплуатировали, а для того, в первую очередь, чтобы о нем заботились, наслаждались им и защищали его, то эффективная постмодернистская евангелизация стремится к тому, чтобы люди были в церкви не для того, чтобы стать мишенью и «статистически обращенными», но прежде всего для того, чтобы их ценили и берегли.

Когда постмодернисты обретают веру, они хотят, чтобы она состояла из жизненных вещей. В эпоху модернизма богословие жаждало подражать научной достоверности и давать объективное, облагороженное и правдоподобное объяснение Бога, отделенное от личных субъективных переменных. В модернизме считалось, что субъективные переменные только ухудшают процесс. Поэтому, работая над составлением «правильной» карты христианской жизни, мы часто исключали информацию, исходящую из ландшафта жизни как такового. И жизнь всегда сложнее, опаснее и красивее, чем карты, предоставленные нам модернистским богословием. Для постмодернистов, если карта не вписывается в ландшафт, то это проблема карты.

Посмотрите на Библию. Она практически полностью состоит из поэзии, личных писем, историй и других форм повествований, которые включают в себя все беспорядочные личные и родственные переменные. Информация о Боге, предоставленная нам через Библию и описанные в ней истории, не цензурировалась. В эпоху модернизма этот «грязный» формат Библии был для нас позором. Чтобы увеличить кредит доверия к нам, мы хотели, чтобы Библия была больше похожа на научную книгу, тщательно составленную стерильную работу, некий нормативно-правовой кодекс. Однако на самом деле Библия скорее похожа на лоскутное одеяло, невероятную вязь, состоящую из сложных, приземленных взаимодействий человека и Бога, где одна из основных идей звучит так: «Бог приходит к нам не как объект для изучения, Он приходит в ситуациях, которые происходят в наших личных жизнях, и действует через них» [1].

Мы пробовали научить людей изучать Библию, исключая их собственные предубеждения. Но изучать Библию вне наших субъективных переменных – это то же, что изучать ее без нас самих! Это значит, что мы просим людей построить отношения с рядом концепций, а не с Богом, в котором «мы живем, и движемся, и существуем» (Деян. 17:24-28).

Для постмодернистов не существует абстрактной истины. Истина не существует в отрыве от человека или сообщества. Это подтверждается учением Иисуса, Который говорил: «Я есть… истина», и учением Нового Завета, что Божья церковь – это тело Христа (Иоан. 14:1-7, 1 Кор. 12:27, 1 Пт. 2:4-12). Постмодернисты считают, что передавать истину можно только в том случае, если она в чем-то воплощена. Для многих из нас это неудобно, поскольку мы хотим, чтобы истина где-то была изложена, чтобы мы могли стремиться к ней, контролировать ее и нанимать хороших докладчиков, чтобы передавать ее другим. Постмодернисты ж, однако, справедливо ищут «воплощение истины».

Иисус явно одобряет такой подход. Он снова и снова просит своих последователей определять тех, кто знает истину, на основе их плодов (Мф. 7:15-23, Иоан. 15:5-8; 17:6-26). Это сильно нервирует те деноминации, которые построили свою репутацию исключительно на правильных доктринах, не имея опыта измененных жизней людей. Но только та истина, которая воплощена в жизнь верующего и в жизнь общины верующих, действительно может быть донесена постмодернистам.

Вплетение историй

На образ мышления модернистов активно повлиял «фундаментализм». Ученые и философы-модернисты придерживались мнения, что научная теория или философия должны иметь логическую структуру, выстроенную вверх от основания. Постмодернисты мыслят иначе. Они могут придерживаться довольно-таки противоречивых убеждений без какого-либо дискомфорта или диссонанса. Они могут верить в Иисуса Христа как их Спасителя, но не верить, что Библия является богодухновенной. Или же они могут верить в то, что убивать – плохо, но считать многие моральные принципы относительными. Если бы они посетили ряд евангелизационных встреч, они могли бы прийти к выводу, что выступления последовательные и убедительные, но при этом у них не возникнет мысль стать верующими. Почему?

Мы предполагаем, что рациональные аргументы убедят людей. Мы верим, что можем «загнать их в угол», показав, как сбылись пророчества. Далее мы переключаемся на спор о христианской апологетике. Мы привыкли сначала дискредитировать систему верований людей, а потом заменять ее другой. Поскольку мы верим, что системы верований построены на модели фундаментализма, мы открываем артиллерийский огонь по системам верований других, думая, что они разрушатся, и потом недоумеваем, почему это не случается.

Вместо того, чтобы использовать модернистскую концепцию закладывания фундамента веры и надстраивания над ним слоев учения, сегодня мы можем концептуализировать систему верований человека как паутину, подобную описанной американским философом Ричардом Рорти [2].

Паутина состоит в основном из отверстий, а ее прочность обеспечивается за счет соединений. Нити этой паутины состоят из надежд, чувств, событий, мечтаний, утверждений, фактов, наблюдений, историй и страхов – элементов ежедневного опыта каждого из нас, и такие противоречивые элементы действительно уживаются в личной паутине опыта веры человека.

У нас часто возникает ощущение, что современные люди постоянно нам противоречат. На самом деле, это не так. Они занимаются «плетением паутины». Они собирают все, что они слышат, видят и чувствуют и переплетают все это вместе. Но вместо того, чтобы составлять список концепций о Боге, они задают вопросы нам, исследуя, как мы вплели Бога в нашу жизнь. Они не могут построить отношения с концепциями, но они могут позволить Богу и общине верующих войти в их жизнь и изменить их историю.

Глубокие отношения с Богом, пребывание в Нем – это самый важный опыт, которым мы можем поделиться. Он включает в себя богословие, чувства и опыт, – по сути, все, из чего состоят наши жизни. В контексте постмодернизма, евангелизация – это «переплетение наших жизней с неверующими», еще одна метафора того, что Иисус описывал как «соль» и «свет» для мира и в мире.

Иисус профессионально плел паутину. Своими притчами, Своими заявлениями, Своей заботой, Своим осуждением, Своими благословениями Он вплетал Божье Царство в жизни людей. Он говорил: «Царство Божье подобно…» И таким образом Он просил: «Позвольте Мне вплести еще одну нить в вашу душу». Мы должны делать то же. Мы должны благословлять жизни людей, их семьи, их дела, их особенные даты, их искусство, их надежды, помогая им объединить эти вещи с Божьим Царством.

Когда мы открыто вплетаем наши жизни в общество других верующих и неверующих, наши грехи и слабости стают видимыми, потому что плетение происходит на близком расстоянии. Эта часть – самая сложная, но именно это является первичной работой Царства. Нам действительно необходимо осознать, что наши неидеальные, сломанные, индивидуальные жизни являются нашей основной апологетикой. Это приводит нас к абсолютно новому виденью церкви.

Подвержение выводов сомнениям

В любом мировоззрении есть свои идолы. Одержимость модернизма анализом, индивидуализмом и техникой в постмодернизме заменилась на увлечение приобретением опыта, персонализированную духовность, возведение искусства в ранг идола и цинизм. Один из способов найти подход к современным людям – это бросить вызов идолам постмодернизма и исследовать основополагающие предпосылки их мировоззрения.

Как было сказано в первой части этой статьи, с точки зрения философов-постмодернистов, вся истина создается на службе у сильных мира сего. Ницше, праотец философии постмодернизма, учил, что любая религия, любая мораль, любое заявление и любой ответ на любой вопрос являются формами накопления власти. В результате постмодернистам внушили, что они могут стоять на возвышенной позиции над всеми подобными претензиями на истину. Но у их позиции есть большой недостаток, поскольку не существует большего упоения собственной властью, чем убеждение в том, что любая претензия на истину – это упоение властью, только я – исключение!

Далее, мысль о том, что люди могут жить без обязательств и убеждений – лишь иллюзия. Вера в то, что все – относительно, лишь оправдывает жизнь без обязательств по отношению к кому бы-то ни было, кроме себя. Прямо говоря, утверждение, что все относительно, имеет глубокое религиозное значение. Это – догма. Те постмодернисты, которые честно анализируют свои релятивистские предположения, осознают эту реальность. Такой релятивизм легко превращается в самооправдательную доктрину, согласно которой один может угнетать другого, потому что по своей природе он должен допускать и относительность угнетения.

Утверждение, что никто не может ничего точно знать о Боге, тоже является догматическим. Такой человек уверен в том, что никто больше не может быть ни в чем уверен. Также и утверждение, что «Нельзя убеждать других поверить в то, что веришь ты» является догматическим и утверждает, что «Ты должен смотреть на все с моей точки зрения. У меня релятивистский взгляд на реальность, и ты должен его принять». Такие люди делают именно то, что запрещают другим. Единственное отличие между релятивистами и христианами то, что, хотя и у тех, и у других есть догмы, христиане открыто говорят о них, а релятивисты их отрицают.

Сомнения в христианстве не возникают у людей из ниоткуда. Все они произрастают из преданности какой-то другой вере или точке зрения. Постмодернисты в конце концов поймут, что им внушили некие доктрины, что они верят в определенные догмы, и будут готовы подвергнуть их сомнению. Многие возвращаются к осознанию Августина: «Я верю для того, чтобы понять». Глубоко внутри они говорят: «Мы потеряли нашу веру в неверии». И вот в чем их главное затруднение: они презирают религию, но их преследует нужда в духовности. В модернизме их доверие к организованной религии было подорвано, но они все еще хотят Бога. Они ощущают нужду в Боге, но научились недоверию ко всем, кто учит о Боге. Что они могут сделать с такой дилеммой?

Они могут познакомиться с Иисусом. Современные мыслящие и чувствительные люди часто ненавидят религию. И мудро было бы к ним прислушаться. Почему? Потому что христиане здесь тоже не для того, чтобы защищать религию. Христос ее не защищал. Он яростно и безжалостно критиковал ее как способ спастись своими силами. Мы, как и любая другая группа людей, можем начать по ошибке строить в нашем здании вместо Царства Божьего религиозную систему. Мы легко можем перенаправить нашу энергию на защиту и сбережение своих доктрин, традиций и организации, вместо того, чтобы спасать людей. Постмодернисты чуют это, они способны определить это издалека. Поэтому у них есть возможность схватить нас за горло и прижать к земле своими вопросами, пока мы не осознаем, что были очарованы нашей религиозностью, а не Богом. И когда мы раскаиваемся не только в наших грехах, а и в том, что считаем нашим достоинством, все, что нам остается им показать – это Иисус Христос. И Он – это все, что они ищут!

Рекомендации по эффективному служению в культуре постмодернизма

Таким образом возникает вопрос: как мы можем служить этим людям? Предлагаю вам подумать о следующем:

*Будучи христианами-модернистами, мы – иммигранты в культуре постмодернизма. Вместо того чтобы тянуться за нашими методами и имитировать успех других людей, лучше просто «зациклиться» на Библии и на людях, которых мы стараемся достичь. Это займет больше времени, чем мы, возможно, хотели бы, но это самый короткий путь. Если мы будем это делать, то должны быть готовы к тому, что многие другие христиане будут считать нас неверными или непрактичными.

*Мы не должны мыслить через призму постмодернистского мировоззрения. Мы должны мыслить через призму людей-постмодернистов. Опыт, чувства, интуиция и решения имеют такую же ценность, как и аргументы.

*Мы должны не просто стараться сделать нашу церковь более принимающим и любящим местом. Культурная перестройка бесполезна. Направление нашей энергии и нашего времени на личностные перемены и рост, на углубление отношений в нашей общине – вот что имеет значение. Мы можем смело работать над реформированием наших организационных и финансовых структур, если помним, что работа лишь над фасадом не является продуктивной. Наша задача состоит в том, чтобы формировать учеников Христа, а не просто хороших людей.

*Постмодернисты ценят возможность приобретать опыт, поэтому им нужно «попробовать христианство», прежде чем они в него поверят. Когда они приходят в наши церкви, мы можем привлекать их к различной деятельности, чтобы подвести их ближе к тому огню, у которого мы греем наши собственные души. Мы можем дать им поучаствовать в служении Причастия и молитвенных встречах, в качестве части процесса их исследования. Участие всегда предшествует перемене.

*Будьте настоящими и открытыми. Приглашайте неверующих повсюду, возможно, даже на планирование, деловые и общие собрания церкви. Приглашайте их. Не пиарьте вашу поместную церковь или деноминацию. Рассказывайте историю своей веры и вашей церкви непринужденно, без рекламы, правок и цензуры. Честность всегда расширяет возможности служения.

*Ведя постмодернистов на их пути к Богу, старайтесь не давать прямых ответов и советов. Это отключает их умы и сердца. Вместо этого, помогите им интерпретировать их собственные жизни в свете библейских историй. Помогите им самим лично встретиться с Богом, чтобы их жизни вплелись в историю спасения. Меньше анализируйте, больше идентифицируйте.

*Когда они говорят вам, что все истории и системы верований являются относительными и, следовательно, равноценно действующими, не паникуйте и не нападайте. Спросите их: «Моя вера укоренена в истории, воплощена в общине моей церкви и проверена на моем личном опыте. В чем основание твоей веры?» Выслушайте ответ.

*Не тревожьтесь через их безразличие или враждебность к доктринам. Когда они разрушат свои догмы, то будут жаждать силы и красоты ясного учения.

*Помните, что одна из самых больших нужд постмодерниста – нужда в духовности: Им нужен некий бог (Бог), который мог бы с ними поспорить. Глубоко внутри они боятся, что без чего-то или без кого-то, кому можно сдаться, подчиниться, они столкнуться с опасностью того, что их собственный разум будет занимать роль Бога в их жизни. И когда они приходят к выводу, что Евангелие состоит из чего-то более надежного, чем они сами, они тянуться к нему!

*Примите тот факт, что адвентистская церковь существует для служения более широкой реальности, не просто для самой себя. Мы как пасторы, поместные церкви и деноминация существуем для того, чтобы приглашать людей становиться частью чего-то значительно большего – Божьего Царства. Мы призываем людей записаться в ряды борцов против зла, где бы оно не находилось: зла в этом мире, зла в наших собственных сердцах и зла в нашей собственной религиозной общине. Такой призыв завоюет их приверженность.

*Не представляйте христианскую жизнь только в свете победы, ясности и мира. Мы должны позволить им видеть нашу разбитость, слезы и сомнения. Они не ожидают и не ценят упрощенных ответов. Только увидев нашу разбитость, они смогут распознать невероятную надежду, радость и уверенность, которые Бог привносит в наши жизни. Свидетельствуя людям, чрезвычайно важно дать им возможность идентифицировать себя с нашими слабостями и разбитостью.

*Мы должны противиться искушению просто учить людей тому, что им нужно знать. Нам нужно представить себе евангелизацию как улицу с двухсторонним движением. Они – ищущие, так же, как и мы. Они учатся у нас, а мы учимся у них. Нам нужно воспринимать обращение как радикальную перемену, которая может произойти в любое время, в любом месте и любым образом.

*Мир отличается от того, во что большинство из нас хотят верить. Мы с нашими церквями должны задуматься, что же мы будем делать с таким миром. Нам нужно просить Бога о смирении, чтобы учиться служить современным людям, и о смелости выходить из нашей субкультуры в их мир, как Христос покинул небеса и сошел на землю. Постмодернизм не является добром или злом. Он просто существует. Это те воды, в которых мы ловим рыб. И мы должны ловить их на их собственных условиях, там, где они есть, а не там, где нам бы хотелось, чтобы они были.

*Наконец, мы должны помнить, что Бог не придерживается ни модернизма, ни постмодернизма, ни другого какого мировоззрения, выстроенного людьми. Подлинное христианство значительно опережает время. Для нас конечной реальностью является Божье Царство. Оно реально, оно существует здесь и сейчас и однажды оно полностью возьмет верх.

Примечания

1 Brian McLaren, «Honey, I Woke Up in a Different Universe!: Confessions of a Postmodern Pastor,» Mars Hill Review, No. 15. Fall 1999, 35-46.
2 For an accessible summary of his ideas see chapter 6 from Stanley J. Grenz, A Primer on Postmodernism (Grand Rapids: Eerdmans Pub. Co., 1996).

Самир Сельианович scienceandapologetics.com