Нравственный закон и что значит быть нравственным?

У христиан есть авторитет — Слово Божье, оно и дает определение тому, что хорошо, а что плохо. Но всегда ли Библия остается последней инстанцией в определении того, что нравственно? А на основании чего неверующие принимают решение? Что допустимо, а что нет? Мы собрали мнения служителей о том, что значит, быть нравственным и как соблюсти нравственный закон.

Человек покинувший Эдем, даже своей примитивной нравственностью, обязан Творцу

Евгений Панов, музыкант, писатель, помощник пастора в церкви «Новая Жизнь» (Усть-Каменогорск, Казахстан):

Кто-то провозгласил, что человек — мерило всего. Звучит, конечно же, громко. На деле же, «мерило» одного человека всегда отличается от шкалы и ценностей другого, а это неизбежно приводит к конфликтам. Поэтому, когда встречаются две, три, пять сторон, где у каждого правда своя, возникает необходимость одного нравственного стандарта, что наводит на мысль о существовании истины. И если нам быть достаточно честными, то мы признаем, что внутри нас всегда есть совестливые упреки, есть голос, подсказывающий линию поведения, содействующую отношениям с людьми, а не разладу.

Откуда же этот источник нравственного ориентира?

Проиллюстрирую одной историей про остров, залитый после извержения вулкана слоем магмы. Ученые гадали, через какое же время на его поверхности появится растительность. Вскоре, к их удивлению, на чернеющей земле появились и первая зелень. Причём появившиеся цветы чётко очерчивали определённые контуры. Исследователи обнаружили, что причиной растительности стали органические тела, погребённые под магмой. Например, один из «островков» был не кто иной, как погибший лось. Растения напрямую были обязаны своим существованием прежним обитателям острова.

Так вот, человек покинувший Эдем, даже своей примитивной нравственностью, обязан Творцу. Из под слоя греховной магмы человека то и дело проблескивают очертания нравственности. «Ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим.2:14,15).

Человек, покинувший Эдем и живя без Бога, все равно запитан от Создателя свой внутренней совестью. Нравственные законы — это голос Творца. Поэтому справедливо Лестер Самралл назвал Господа — Его превосходительство Мораль.

Протодиакон Андрей Кураев – «Возможна ли духовность без морали и нравственности?»

Нравственность заложена самим Господом в наше естество, и мы интуитивно чувствуем, что дозволено, а что нет

Лев Белов, пастор христианской евангельской церкви «Свет миру» (Тутаев, Россия):

Нравственность – это система правил поведения в обществе. Не следует ее считать только христианской добродетелью, это понятие свойственно всем людям в не зависимости от народа или культуры. В любом обществе есть понятие, что есть хорошо, а что есть плохо для данного общества. Понятие нравственности само по себе достаточно просто – это жизнь по совести, по внутреннему убеждению, воспитанному на добродетели по отношению к ближнему.

Как правило, понятие нравственность – толкуют как жизнь в обществе по установленным правилам морали поведения в данном обществе. Я полагаю, что нравственность заложена самим Господом в наше естество, и мы интуитивно чувствуем, что дозволено, а что нет. Это хорошо просматривается на традициях различных народов с разных материков. Очень много схожих правил поведения среди народов, которые не пересекались между собой. Нарушение нравственности не преследуется государством, но преследуется самим обществом. Нарушая законы нравственного поведения, само общество отвергает провинившегося, а быть изгоем — это тяжкая ноша.

Нравственность – это один из источников формирования закона поведения – нравственного закона. Нравственный закон в свою очередь, часто закрепляется в норму права утверждаемую государством. Нравственность, таким образом, это, естественное право на достойное поведение, направленное по отношению к обществу и самому себе.

 

«Естественный закон» сверхъестественен по своей сути

Сергей Головин, президент Христианского Научно-апологетического Центра, президент международного просветительского общества «Человек и христианское мировоззрение», декан Межвузовского факультета апологетики христианства, член редакционной коллегии журнала «Богословские размышления»:

Каких теоретических взглядов на этику ни придерживался бы человек, на практике все апеллируют к некоему объективному (то есть не зависящему от нашего знания о нем или отношения к нему) моральному кодексу. Без признания этого факта само рассуждение, что этично, а что нет, было бы бессмысленным. Этот факт – основа любых споров и дискуссий по вопросам нравственности, ведь всякий спор предполагает наличие неких критериев, по которым может быть определена степень правоты того или иного оппонента. Даже те, кто склонен отрицать существование высшего морального кодекса, начинают взывать к добру и справедливости, стоит только им самим оказаться в положении жертвы несправедливости и зла.

* * *

Да, в различных культурах представления о собственности могут сильно отличаться, и это порождает всевозможные межкультурные конфликты. Так, для приехавшего на сафари европейца собственность – понятие правовое, и он может возмущаться посягательством бушмена на его ружье. Для аборигена же собственность – понятие функциональное, и лучшее ружье должно принадлежать тому, кто лучший охотник. Но при этом каждый считает присвоение чужой собственности проявлением вопиющей несправедливости и осуждает такое положение вещей.

Также по-разному в различных культурах может толковаться, скажем, допустимость бытовой лжи (можно ли открывать семейные или племенные тайны чужаку?) или ответственность сторон за возвращение займа. Но среди населяющих землю народов наблюдается удивительное единодушие относительно того, что следует считать серьезным преступлением – убийство, изнасилование, разбой, и т.п. И если основополагающие этические принципы грубо нарушаются где-либо в одном месте (например, режимами Сталина, Гитлера, Полпота и т.п.), это неизбежно попадает под нравственное осуждение международного сообщества.

К тому же, на каком основании те, кто отрицает существование нравственных абсолютов, вправе требовать того же от остальных? Ведь если абсолютных нравственных норм не существует, то каждый волен поступать по собственному усмотрению, в том числе – вводить нравственные нормы. И это не будет ни неправильно, ни несправедливо по отношению к другим, ведь при отсутствии объективных этических критериев ничто не может быть названо неправильным или несправедливым – дело лишь в различии вкусов и мнений.

Фольклор, литература, драматургия, изобразительное искусство, кинематограф – все виды человеческого творчества, так или иначе, являются носителями абсолютных этических категорий добра, справедливости, ценностей, добродетелей и т.п. Заложены они и в традициях жизненного уклада народов. Этические нормы – мудрость, испытанная не только практикой и временем, но и подтверждаемая нравственными исканиями выдающихся мыслителей всех времен и культур. Так, одним из ключевых понятий китайской философии является принцип «Дао» (буквально – «путь»), основополагающий для всякой личной нравственности и социальной справедливости. Дао понимается как некое общемировое начало; как источник, цель и наивысшее состояние бытия во всей его полноте. Дао невозможно ни представить, ни выразить. Но только те деяния, которые соответствуют Дао, подлинны и благи. Таким образом, понятие «Дао» является носителем идеи абсолютного нравственного начала в терминах восточной философии.

Наконец, о существовании объективного нравственного кодекса свидетельствует наличие такого понятия как «совесть». Общепринято представление о совести как интуитивной способности человека отличать дурное от доброго, формулировать нравственные обязанности и осуществлять нравственный самоконтроль. В отличие от стыда (душевной, т.е. эмоциональной реакции на осознанную вину), совесть, согласно Писанию, является понятием духовным. Она – голос Божий в душе человека. Понятие совести универсально и едино для всех людей, вне зависимости от их мировоззрения и культурной традиции: «Ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим.2:14-15).

Все вышеупомянутые свидетельства указывают на существование некоего объективного нравственного принципа, получившего название «естественный нравственный закон». На протяжении веков мыслители пытались дать естественному нравственному закону рациональное обоснование. Так, Аристотель утверждал, что всякая вещь имеет предназначение, ради которого она существует, и именно этому предназначению она обязана своими свойствами. Поэтому, поскольку человек наделен разумом, его предназначение – жить разумно, в согласии с нравственными велениями сознания.

Философы-стоики считали, что вообще всё сущее (как природа, так и общество) управляется разумными законами гармонии и единства. Отчасти эти законы отображены в нашем сознании. А потому «естественный закон» – это то, что разум предписывает для достижения гармонии общественного устройства.

 

Необходимо, однако, понимать, что античная философия в принципе была не способна принимать во внимание весьма важный фактор – то, что человеческая природа повреждена грехом. Грехопадение разрушило первозданное богоподобие человека, и потому его совесть и разум уже не могут служить абсолютным и объективным мерилом нравственности. Более того, в соответствии с Писаним совесть человека может быть оскверненной (1 Коринфянам 8:7, Титу 1:15) и даже сожженной (1Тим.4:2). Поэтому так называемая «естественная нравственность», хоть и обладает определенной степенью достоверности, но имеет переменчивый, относительный и избирательный характер.

Другая проблема, связанная со сведением этики к «естественному закону» заключается в том, что, как было сказано ранее, существование не обуславливает долженствования – предписания не следуют из описаний. Как можно перейти от «того, что есть», к «тому, что должно быть»? Каким образом факты («то, что есть») становятся для нас моральным долгом? Почему я должен подчиняться требованиям морали? Почему я должен стремиться к благу? Эти вопросы неизбежно остаются безответными.

Платон в диалоге «Государство» (360 г. до н.э.) пытается преодолеть возникающее затруднение, утверждая, что знающие благо будут любить его и поэтому будут стремиться к нему. В то же время он считает, что нравственная добродетельность является необходимым условием для познания блага. В итоге получается, что чтобы стремиться к добродетели нужно знать, что есть благо, а чтобы знать, что есть благо, надо, в свою очередь, быть добродетельным. Но даже если и не обращать внимания на этот порочный круг в рассуждениях, проблема не снимается. Допустим, Платон убедительно объяснил, почему знающие благо могут стремиться к нему – из любви ко благу. Но вопрос остается: почему знающие благо должны творить его? Ведь само по себе знание ни к чему не обязывает.

Впоследствии («Законы», 354 г. до н.э.) Платон утверждает, что понятие «благо» трансцендентно по самой своей природе. Поэтому, заключает он, для атеистов (то есть тех, которые отвергают божественное происхождение этических норм), понятие морального долга бессмысленно, и, следовательно, они не способны быть хорошими гражданами. Действительно, абсолютная и совершенная Божья воля – единственное адекватное объяснение существования объективного естественного нравственного закона. «Естественный закон» сверхъестественен по своей сути.